Петербург простился с Эдуардом Хилем
Утром у Театра эстрады имени Аркадия Райкина на Большой Конюшенной улице выстроилась огромная очередь. Сотни горожан с цветами пришли проститься с Эдуардом Хилем. В основном, это пожилые люди, которые выросли на творчестве артиста, — молодежи практически не было. На сцене утопал в цветах гроб, сюда же поднимались известные люди, знавшие Хиля.
Народная артистка России Людмила Сенчина пришла на панихиду в черных очках, практически полностью закрывших лицо, и с большим букетом белых роз. Певица призналась: она не ожидала, что эта смерть так сильно ударит по ней.
— Я сидела в первом ряду, слушала, что говорят коллеги, а в голове у меня крутились слова песни, и мне почему-то очень хочется ее исполнить, — произнесла со сцены Сенчина и затянула «Все рябины...». А затем предложила снять фильм в память об ушедшем артисте.
Это была не единственная мысль о том, как увековечить память Эдуарда Хиля: Евгений Колчин, генеральный директор «Петербург-концерта», где работал певец, задумал в следующем году учредить премию имени Хиля за лучшее мужское исполнение эстрадной песни.
Народный артист России Георгий Штиль рассказал «Известиям», как познакомился с Эдуардом Хилем 52 года тому назад.
— Я тогда был студентом театрального института, и мой руководитель Игорь Горбачев попросил выступить в одной из петербургских больниц. Помню, как нас объявили: «народные артисты Эдуард Хиль и Георгий Штиль», многие потом еще долго шутили, не родственники ли мы. С тех пор у нас завязалась дружба. Мы постоянно общались, я всегда восхищался его талантом, умением абсолютно любую песню превратить в конфетку.
Игорь Корнелюк признался, что всегда мечтал быть похожим на Хиля.
— Это был самый светлый человек, которого я встречал в жизни. Я мечтал быть таким. Это профессионал высочайшего класса, он был великим артистом, его обаяние было настолько велико, что лучшие композиторы Советского Союза мечтали писать для него песни. Я буду помнить его до последнего вздоха.
Солист Мариинского театра Василий Герелло рассказал, как еще совсем недавно пел вместе с Эдуардом Хилем в Смоленской церкви.
Для известного хореографа Валерия Михайловского уход Эдуарда Хиля стал настоящей трагедией. На протяжении многих лет они жили в одном доме на улице Рубинштейна.
— Практически каждый день мы встречались во дворе, когда Эдуард Анатольевич гулял со своей собачкой. Мы дружили семьями, работали в одной организации. Помню, как впервые услышал песню «Крестики-нолики», которую он спел вместе со своим сыном. Она была настолько проникновенной, что я до сих пор помню ее слова. Год назад Эдуард Хиль выступал у меня на юбилее. В нем было столько энергии! Он буквально взорвал четырехтысячный зал. А какое у него было чувство юмора!
По словам Александра Розенбаума, Эдуард Хиль обладал редким даром, и не любить его было невозможно.
— Он был очень обаятельным человеком и всегда всем всё прощал, никогда ни на кого не злился и никого не поучал, — вспоминает Розенбаум.
У входа я побеседовала с близким другом Эдуарда Хиля, известным дирижером Станиславом Горковенко.
— Не могу поверить, мы ведь совсем недавно с ним общались. Дружили на протяжении трех десятилетий, — сквозь слезы произнес Горковенко.— Я помню все наши совместные концерты. Всегда боялся помешать ему свои дирижированием. Он обладал уникальным чувством музыки, был непревзойденным артистом. А какие мы с ним вели беседы! Эдик сумел сохранить верность искусству и лучшие человеческие качества до последнего дня.
Эдуарда Хиля отпели в храме Смоленской иконы Божией матери на Смоленском кладбище. На этом же кладбище состоялись похороны.
