Последний аккорд Рудольфа Баршая
27 апреля на телеканале «Культура» покажут новый документальный фильм Олега Дормана «Нота» — о выдающемся музыканте и дирижере Рудольфе Баршае, снятый за два месяца до его смерти.
Предыдущий фильм Олега Дормана «Подстрочник», увидевший свет после 12-летних скитаний режиссера по кабинетам кино- и теленачальников, стал откровением в жанре документальной мемуаристики. Многосерийная история замечательной женщины и переводчицы Лиллианы Лунгиной была показана по двум каналам, получила «Тэффи» (от статуэтки режиссер отказался — глупо и получать награду из рук тех, кто столько лет не принимал его работу). И по большому счету не столь важно, что больше способствовало успеху — мастерство автора, личность героини, которой к моменту выходу фильма уже не было в живых, или тоска зрителей по искреннему восторгу, с которым Лиллиана Лунгина относилась к жизни, несмотря на все выпавшие на ее долю страдания.
Понятны сомнения режиссера, который говорил, что никогда ранее он настолько не знал, что снимать дальше. Тем не менее своего нового героя Дорман «вычислил» безошибочно — музыкант и дирижер Рудольф Баршай, личность действительно уникальная.
Он был учеником и другом Шостаковича, одним из создателей квартета имени Бородина и основателем Московского камерного оркестра, который до сих пор называют баршаевским. Его друзьями и партнерами были практически все выдающиеся музыканты ХХ века. Он дирижировал лучшими симфоническими и камерными оркестрами мира — от Нью-Йорка до Токио и от Иерусалима до Торонто. Но самым значительным в своей жизни он считал завершение Десятой симфонии Малера (на эту работу его благословил Шостакович) и инструментовку для оркестра одного из последних сочинений Баха — «Искусство фуги».
Оторвать взгляд от хрупкого 86-летнего старика на экране просто нет сил. И не только потому, что он рассказывает важные вещи, — о честности, жизненных ценностях, умении не сломаться и в любых обстоятельствах быть самим собой. О своих друзьях и учителях — Дмитрии Шостаковиче, Святославе Рихтере, Давиде Ойстрахе, Александре Локшине. О своем служении музыке, которую он называет не иначе как «движением души». Как только Баршай начинает говорить, видишь абсолютно не ожесточившегося, восторженного, обожающего свою жизнь и работу человека. Он излучает какой-то особый свет — в этом они поразительно схожи с Лиллианой Лунгиной.
Дело тут, наверное, не только в личности дормановских героев. А и в самом авторе, который умеет быть по-детски непосредственным и по-стариковски доброжелательным, с первой же минуты знакомства влюбляется в своих героев абсолютно и без всяких условий и заражает этой влюбленностью зрителей.
Дорман — певец уходящей натуры. Он буквально кожей чувствует своих героев: поехал в Швейцарию, где Баршай жил последние десятилетия, просто познакомиться, но понял, что может не успеть — и взял в руки в камеру.
Героев последних фильмов Дормана уже нет в живых. Тем дороже его фильмы, в которых он без пафоса и морализаторства вовлекает зрителя в свой дружеский круг, где звучит прекрасная музыка, идет, казалось бы, обычный разговор, но простые житейские воспоминания оказываются вдруг откровением и заставляют переосмысливать собственную жизнь.