Еще пять книг о поэте Иосифе Бродском

Восторг посторонней

Книга Рады Аллой — это воспоминания человека, остро чувствующего дистанцию между собой и своим героем и не могущего сдержать свое восхищение им. При этом в безыскусной, отчасти наивной книге нет стремления создать сахарный монумент, возведя Бродского на недосягаемый пьедестал. Это именно чсвидетельство очевидца, человека заинтересованного, но достаточно честного, чтобы понимать бессмысленность приукрашивания действительности.

Стоп-кадры из жизни — ленинградской, парижской, портреты тех, кто в посвящениях стихов поэта значился под инициалами, короткие истории — смешные и грустные; все это завершается невероятной по пронзительности зарисовкой с похорон поэта. Свидетельство очевидца — да, в максимально превосходной степени.

Рада Аллой. Веселый спутник. Спб, Журнал «Звезда», 2008

Копилляция неравнодушного

Игорь Ефимов — писатель значительный, до конца, может быть, недооцененный, но широкой общественности известный, увы, только по литературному скандалу с публикацией собственной переписки с Сергеем Довлатовым, изъятой из продажи по настоянию вдовы писателя.

Его книга о Бродском, созданная, по чистосердечному признанию автора, благодаря «горячему интересу, проявленному издателем Игорем Захаровым», действительно напоминает архивную папку. Время от времени Ефимов совершает вдохновенные экскурсы в собственное прошлое, иногда тщательно, по кирпичику реконструирует ушедшую эпоху, иногда составляет пазл из писем, адресованных разным людям, в той или иной степени имевшим отношение к Бродскому.

Отдельного упоминания стоит дотошно, чуть ли не поминутно восстановленная история неудавшейся поездки ссыльного Бродского в Москву по амурным делам. Временами кажется, что и поэтом, и его конфидентом владеет жесточайшая паранойя, заставляющая искать слежку каждую секунду, однако в конце концов становится понятно, что иначе и быть не могло. Это не полотно, а скорее коврик, сшитый в стиле пэтчворк из иных кусочков — но свое,  достаточно важное место в мозаичном портрете нобелиата, который складывается из книг о нем.

Игорь Ефимов. Нобелевский тунеядец. М., «Захаров», 2009

 ТАНЦЫ ПРИЕЗЖЕГО

Голландский писатель и литературовед Кейс Верхейл познакомился с Иосифом Бродским, когда впервые приехал в Ленинград изучать творчество Ахматовой. Собственно Бродский интересовал его тогда в малой степени: «…все, с кем я общался <…> в связи с моей диссертацией, были намного старше меня. А об Иосифе Бродском мне было известно, что он приблизительно мой ровесник». Однако «…в первые же секунды стало ясно, что наша дружба — дело решенное». Ей суждено было продлиться 40 лет, с июня 1967 года до момента смерти поэта. Книга Верхейла — сознательно составленный сборник глав из автобиографической прозы, статей, дневниковых записей, предисловий, выступлений, исследований; они собраны по-европейски аккуратно, логично, тщательно, но с невероятным пиететом и искренней любовью. Фактически «Танец вокруг мира» — это в известной степени голландский пролог к книге Янгфельдта, куда более крупномасштабной и широкоохватной, однако в ней есть свои особенности — к примеру, только Верхейла заинтересовало обилие посвящений и эпиграфов в стихотворениях Бродского. Они были ровесниками, их связывали общие интересы, иногда совпадавшие вплоть до деталей — и потому для нас так важен этот внимательный, пристальный, чужой и в то же время родной взгляд на Бродского человека, который отчасти был «Иосифом, выросшим вместо Ленинграда в Голландии».

Кейс Верхейл. Танец вокруг мира. Спб, Журнал «Звезда», 2002

РАЗГОВОРЫ С ПРИСТРАСТИЕМ

Имя выпускника Ленинградской консерватории, скрипача и музыковеда Соломона Волкова прогремело на Западе в середине 70-х, когда вышла его книга, составленная из разговоров с Дмитрием Шостаковичем, разительно отличавшаяся от всего написанного о нем в Советском Союзе. Книгу бесед с Иосифом Бродским ждала иная судьба: она готовилась долго и вышла в свет уже после смерти поэта. Удивительные диалоги заинтересованных друг в друге людей примерно одного слоя, одного уровня невероятно интересно читать: их разговоры подспудно поднимают читателя до уровня их взаимодействия — причем не вербального даже, а происходящего на уровне мысли. Фактически мы имеем дело, говоря выспренне, не просто с разговорами умных, высокообразованных, талантливых людей, а с закодированным, хоть и легко поддающимся расшифровке посланием нашему времени из времени, когда в беседе можно было не упоминать автора приведенной цитаты: имя считывалось автоматически.

Соломон Волков. Диалоги с Иосифом Бродским. М., Эксмо, 2011

ВЗГЛЯД ЖЕНЩИНЫ

«Бродский: Ося, Иосиф, Joseph» среди книг о Бродском занимает особое место. Людмила Штерн, бывшая близкой подругой поэта в Ленинграде и оставшаяся ею же в эмиграции, максимально пристрастна — настолько, насколько вообще может быть пристрастна женщина. Круг, в котором вращался поэт в 60-е, описан неоднократно самыми разными авторами, многие из которых в этот круг входили, однако только у Штерн это вращение ощущается на уровне почти физиологическом: ее герои — живые люди, а не тени из прошлого или бабочки на литературоведческих булавках. Минимальный пиетет к славе Бродского здесь понятен и обоснован самой историей отношений автора и героя, при этом Штерн ни в коей мере не скатывается до уровня «я и великий», оставаясь веселым и неравнодушным свидетелем, чьи признания, по словам автора, «ни в коем случае не являются документальной биографией Бродского».

Людмила Штерн. Бродский: Ося, Иосиф, Joseph. М., Ретро, 2005