«Я спасала жизнь Веры, и ее родственники говорили мне спасибо»
Александра Артамонова, молодой врач отделения хирургической гемокоррекции и детоксикации, стала главной причиной смерти предпринимательницы Веры Трифоновой — так утверждает следствие. По их мнению, 31-летний врач неправильно поставила катетер и забыла про него. Однако адвокаты семьи Трифоновой убеждены, что в трагедии виновата не Артамонова, а тюремные медики и следователи, не выпускавшие тяжелобольную арестантку из СИЗО.
— Александра, к вам в клинику часто привозят больных из тюрьмы?
— Я пятый год работаю в МОНИКИ, и это первый случай в моей практике. Коллеги говорят, что не помнят, когда в последний раз такое случалось.
— Когда Вера Трифонова к вам поступила, вы не знали, что она находится под арестом?
— Меня предупредили, что к нам везут женщину в крайне тяжелом состоянии. А откуда она, было несложно догадаться. Вместе с ней в палату поднялись два охранника. Они все время, пока шли процедуры, были рядом и никуда не уходили. Было немного неприятно, что за ходом лечения наблюдают посторонние люди. Но в процесс лечения они не вмешивались. Просто сидели в сторонке и наблюдали.
— Трифонова передвигалась самостоятельно?
— Да что вы! Ее привезли поздно вечером, часов в 10. Вера не могла самостоятельно ходить, ее привезли на тележке-каталке. На нее вообще было очень больно смотреть. В каком-то блеклом халатике, вся отекшая. Она задыхалась, температура была пониженная. Ее нужно было спасать, она нуждалась в гемодиализе. Для формирования сосудистого доступа установила катетер в бедренную вену.
— Какие-то осложнения во время процедуры были?
— Осложнений не было. Уже под конец всех процедур, где-то часов через шесть или пять, Трифоновой стало гораздо легче дышать, улучшилось общее состояние. После чего ее увезли в Можайскую больницу, а оттуда уже в СИЗО.
— Между тем следователи утверждают, что вы забыли катетер?
— Я ничего не забыла и с медицинской точки зрения действовала правильно. После окончания процедур я написала рекомендации по ведению больной. Указала все, что необходимо: какие препараты принимать, сколько жидкости в сутки ей положено потреблять.
— А рекомендации по уходу за катетером писали?
— Не писала, но на самом деле это и не нужно. Такие азы должен знать любой медик. Кроме того, я думала, что Трифонову привезут к нам еще, потому что ей нужен был диализ. Однако к нам больше никто не обращался.
— Когда вы узнали, что Вера Трифонова умерла?
— Я точно не помню. Или из новостей, или из интернета, потому что специально о ее смерти мне никто не докладывал. Но когда я поняла, что сообщения посвящены моей пациентке, я была потрясена. Потому что Трифонову можно было спасти. С медицинской точки зрения ее диагноз не являлся сверхординарным. В нашей клинике многие с такими же диагнозами, и все они живут по многу лет.
— Когда вы узнали, что стали главной подозреваемой в деле о смерти Трифоновой?
— 31 октября меня вызвали к следователю на допрос, и я от него узнала, что меня считают виновницей в смерти Веры Трифоновой. Я была просто в шоке, потому что с медицинской точки зрения я сделала все правильно.
— Вам предъявили обвинения по ст. 109 УК РФ («Причинение смерти по неосторожности»). А как отнеслись к этому обвинению ваши родственники и коллеги?
— Мама и папа, кстати, они фармацевты, очень переживают за меня. Коллеги тоже на моей стороне. Они не понимают сути этих обвинений. Успокаивают, говорят, что это какое-то недоразумение. На прошлой неделе была врачебная комиссия в институте, в которой принимали участие профессора с мировым именем. И хотя официально информация не озвучена, говорят, что комиссия подтвердила, что действовала я верно.
— Но тогда почему следователи возбудили уголовное дело против вас?
— Я не знаю. Виноватой я себя в смерти Веры Трифоновой не считаю. Я спасала ее жизнь, и ее родственники говорили мне спасибо. Почему теперь все обернулось против меня, я, честно говоря, не понимаю.
