«На сцене мне трудно материться, в жизни получается легче»

О талантливой ученице Олега Кудряшова Юлии Пересильд заговорили после спектакля «Варшавская мелодия» в Театре на Малой Бронной, где она сыграла гордую полячку Гелю и получила за эту роль «Хрустальную Турандот». Недавно она попробовала себя в жестком поэтическом спектакле «Любля. Офисная любовь». С актрисой встретилась корреспондент «Недели».  

— Почему ваш спектакль именуется поэтическим?

— Дмитрий Изместьев, ученик Марка Захарова, прочитал всю изданную современную поэзию и сделал из этого спектакль. Там занято три актера, но каждый играет по нескольку персонажей. У меня, например, три героини: Улыбающаяся, Расстающаяся и Бухгалтерша. Это разные этапы в жизни женщины. Из радостного и открытого существа она превращается в такую Ангелу Меркель, которая читает: «В юности я любила / Слепо глухо немого дебила. / Он говорил, что я умна и красива».

— Вас не смущает название постановки и обилие в нем нецензурной лексики?

— Слово «любля» мне тоже режет слух. Там есть такое стихотворение Кибирова, но здесь его неудобно процитировать. Название «Офисная любовь» не значит, что дело происходит в офисе. Это просто современная любовь — быстрая, механическая. Современная поэзия вообще жесткая и ершистая. Сейчас мало лирических стихов о любви. Там у нас война полов. Но и любовь все-таки есть. От стихотворения Леси Че «Донор нежности» у меня каждый раз мурашки бегут по коже. А одно из моих любимых — стихотворение Анны Шах: «Бедный, бедный женатый мужчина. Мужчина, женатый на мне». 

— Вам легко материться на сцене?

— Слава богу, у моих героинь почти нет нецензурщины. Она вся досталась мужчинам. На сцене мне очень трудно материться, в жизни легче. Иногда я сама могу не сдержаться, выпустить пар, потому что это страшно энергетичная лексика. Перестать материться совсем, наверное, невозможно — нужно иногда отрицательную энергию как-то выплескивать. Не люблю, когда мат становится обыденностью. Особенно если сидишь где-нибудь в кафе с ребенком или в «Сапсане» едешь, а рядом мат-перемат через слово. Поэтому с «Люблей» у меня сложные отношения. Но мне нравится, как Дима Изместьев работает с поэзией. Его педагогом была чтица Антонина Кузнецова, поэтому он разбирает стихи на высшем уровне, с большим вкусом. Старается смягчить все грубые моменты, но из песни слова не выкинешь.

— Ваш спектакль в самых неожиданных местах — клубах, ресторанах. Вас не смущает, что вы читаете стихи, а люди в это время едят?

— Наш продюсер Василий Корвяков точно определил жанр спектакля — поэтическое кабаре. Поэтому его можно играть и в ресторанах, и в клубах. Меня не смущает, что люди едят. Если бы я играла Чехова, наверное, было бы обидно. Но здесь такие правила игры. И перед актерами стоит нетривиальная задача — отвлечь зрителей от еды. С музыкой сделать это проще, у меня был такой опыт работы в ресторанах во времена студенчества. Раньше это был заработок, теперь — любимое хобби.

— Вы где-то поете?

— Иногда. У нас есть даже свой «кудряшовский» мини-бенд. Вот недавно мы выступали на благотворительном аукционе фонда «Артист», который помогает ветеранам сцены. Там был целый концерт по мотивам «Бриллиантовой руки». И я исполняла песню «Помоги мне», адресованную нашим спонсорам. Таскала какие-то ящики, параллельно пела и обращалась персонально ко всем богатым людям, сидящим в зале. 

— А не хотите попробовать себя в мюзикле?

— Меня Женя Писарев приглашал в этом году в «Звуки музыки», но не сложилось. И потом, в масштабных проектах собирается много людей, которые не могут говорить на одном языке. Для меня ближе Soundrama Владимира Панкова. Это тоже своего рода мюзикл, но у них свой собственный театральный язык. А для меня очень важно понимать и чувствовать партнеров. Вот если бы кто-то взял и собрал нас, «кудряшовцев»... И такие планы есть. Скажу по секрету, что в Театре Наций набухает почка музыкального спектакля.

— Вы заняты и в новом проекте театра «Фрекен Жюли», которую ставит сам Томас Остермайер. Вы уже познакомились с режиссером?

— Да, мы встречались, ездили к нему в Германию, немного репетировали. Остермайер, по-моему, хорошо работает с актерами, поскольку сам преподает. Но пока ничего определенного про его стиль работы не могу сказать, репетиции в Москве только начинаются.

— Официально вы не служите ни в одном театре. Это принципиально?

— Да, это принципиальная позиция — не служить в репертуарном театре. Но мой дом — это Театр Наций. Там свои люди не по документам, а по-человечески. Женя Миронов нас может в любой момент поднять: так, ребята, скоро открытие театра, готовим программу. Но все равно мы свободны в выборе.

Ближайшие спектакли Юлии Пересильд:

"Варшавская мелодия", Театр на  Малой Бронной, 4 декабря, 19-00

"Киллер Джо", Театр наций, 11 декаря, 19-00