В МХТ прочли чужие письма
Режиссера Марину Брусникину принято считать специалистом по русской словесности. Помимо классики в ее «режиссерском портфеле» всякий раз находится произведение современного писателя или поэта. Вот и сейчас, не успели литературные критики осмыслить новый роман модного беллетриста Михаила Шишкина, как мобильная Брусникина уже перенесла его на Малую сцену МХТ.
Сценическую версию «Письмовника» сконструировала сама. Хитросплетенную историю о молодом человеке и девушке, которые пишут друг другу письма из разных измерений, упростила, очистила от постмодернистских наворотов. И это правильно. Cценическое пространство и без того густо населено и насыщено событиями, а Брусникиной нужно нащупать и выявить некие ценные для нее смыслы.
Не столь важно, что герой воюет в Китае рубежа XIX–XX веков, а героиня живет в советской России середины ХХ века. Что Шишкин цитирует дневник корреспондента газеты «Новый Китай» 1903 года, а сюжет его романа напоминает «Одну абсолютно счастливую деревню» Бориса Вахтина. Режиссера занимает упорство, с которым главные герои Володя (Александр Голубев) и Саша (Яна Гладких) и в разлуке продолжают свой диалог. Поочередно вспоминают совместное лето, делясь самым сокровенным, рассказывая про свое житие-бытие. Только у Саши жизнь продолжается, а Володино настоящее застыло на берегу китайской реки, где он погиб.
На протяжении трех часов повествуется о несложившейся судьбе Саши, ее неудачном браке, мучительных взаимоотношениях с первой женой мужа, смерти родителей. Володя, напротив, обращен в прошлое — вспоминает детство, ненавистного слепого отчима и встречу с отцом. Бесконечные жизненные истории — трогательные, смешные, трагичные — по сути транслируют одну и ту же идею: только смерть помогает человеку осознать, что его существование — это и есть счастье. Да и что такое смерть? Нет ее даже за гробом, если тебя продолжают любить и помнить.
Проблема в том, что этот магистральный посыл обозначается еще в первом акте, когда погибает Володя. А поскольку каждая следующая смерть приводит зрителя к такому же выводу, режиссерский лейтмотив начинает напоминать навязчивый припев бесконечной песни. И тем тягостнее наблюдать за невеселыми событиями жизни персонажей «Письмовника», потому как не все сцены поставлены и сыграны удачно.
Малая сцена требует от актера предельной степени достоверности, а фальшиво сыгранное страдание — зрелище не для людей с тонким театральным слухом. Скажем, монолог оставленной жены, просто и проникновенно произнесенный Евгенией Добровольской, служит украшением спектакля. Но сцена, в которой мать Володи (Юлия Чебакова) получает похоронку и истошно вопит, вызывает желание покинуть зал. Разнообразия действию не добавляет и пестрая толпа народных и заслуженных артистов МХТ, мелькающих массовкой между письмами и воспоминаниями. Их пение, танцы и бессмысленное мельтешение затягивает и без того длительный вечер.
Понятно, что инсценировать роман — задача не из легких. Роман Шишкина «Письмовник» сложно инсценировать вдвойне. Теоретически поступок Марины Брусникиной вызывает уважение. На практике — бережная любовь режиссера к писательскому слову явно не идет на пользу спектаклю.
