Стена Роджера Уотерса
Пять лет назад на Васильевском спуске Роджер Уотерс исполнял "The Dark Side Of The Moon" - самый успешный альбом Pink Floyd 1973 года, открывший "золотой" период в истории группы. В нем созидали все - Уотерс, Гилмор, Мэйсон, Райт. К 1979 году этот квартет уже трещал по швам, и объемная (2 диска) рок-сюита "The Wall" записывалась вопреки многим факторам, смахивала на величественный закат "пинков" и одновременно являлась бенефисом строптивого Роджера. Фактически "Стена" стала его сольным проектом, а через несколько лет после ее издания Уотерс навсегда с Pink Floyd расстался.
Славный бренд суд ему присвоить не позволил, но некоторые "флойдовские" артефакты (летающий хряк, например) Уотерс унаследовал. Нынче этот зверь пролетел над фан-зоной и вип-партером "Олимпийского". Надувная свинья с надписью "Drink Kalashnikov vodka" на хребте нашла свое место в рефлексивном, памфлетном действе "The Wall", которое давно стало не только знаковым произведением мирового рока, но и некоей матрицей человеческих противоречий и комплексов, вроде шекспировского "Гамлета" или чеховского "Дяди Вани".
В связи с левацкими склонностями Уотерса "Стену" принято рассматривать как эффектную антимилитаристскую сагу. Это по меньшей мере не совсем так. Скорее, "The Wall" - непроизвольная перекличка с "Над пропастью во ржи" Сэлинджера. И еще - перманентная, местами, возможно, неосознанная борьба Уотерса с собственными демонами. Что, слава богу, не помешало ему превратить "Стену" в высокотехнологичное, массовое, музыкально-визуальное представление с антитоталитарным пафосом. Не только впечатляющая, но и полезная, в общем, получилась штуковина.
Московский перформанс "The Wall" открылся пикированием из-под свода "Олимпийского" почти натурального самолета. Он снес часть построенной на сцене гигантской стены и растворился в сполохах огня. Сам "флойдовский" экс-басист, его музыканты и бэк-вокальное трио возникли из темноты с "In the Flesh?". После второй части ключевой композиции "Another Brick in the Wall" Уотерс на минуту вышел из образа, поздоровался с аудиторией и объявил, полагаю, важнейшую для него песню - "Mother". На стене проплыла алая надпись на русском: "Никогда, блин". Прозвучавшая следом "Goodbye Blue Sky" сопровождалась крушением символов. В одну кучу сыпались кресты, полумесяцы, знаки доллара, евро и т.п. К "Young Lust", где видеоряд ненадолго превратил "Олимпийский" в подобие кабаре "Crazy Horse", музыканты виднелись лишь сквозь небольшие проемы. Пинк (Роджер) достроил свою стену отчуждения и, пропев "Goodbye Cruel World", обозначил антракт - уникальный эпизод для стадионных концертов.
Второе "отделение", начавшееся драматично-беспощадной "Hey, You", перешедшей в шизоидную "Is There Anybody Out There?", усилило театральную составляющую шоу и, следовательно, эмоциональное воздействие на публику. Одинокий Уотерс в проеме окна у включенного торшера поет "Nobody Home", и далее следует апофеозный блок из песен "Vera" и "Bring the Boys Back Home". Здесь болезненное повествование одиночки переходит в фиксации кошмаров. И у Уотерса находится собеседник - гитарист Дэйв Килминстер, расположившийся на вершине высоченной, уже заполнившей все сценическое пространство стены. Звучит "Comfortably Numb". И далее летит та самая свинья, и суд грядет - "Waiting for the Worms", и Роджер стоит с мегафоном на фоне огромных бордовых червей, расползающихся по всей поверхности стены. Это нужно остановить. Стена как метафора множества барьеров, предрассудков и конфронтаций между людьми должна быть разрушена. В "The Wall" так и происходит. Но это лишь шоу. И тут оно заканчивается.
