Тираны и любимцы
Куда более непримиримые, ибо культура - не развлечения и обряды пополам с нарядами и кулинарными блюдами, но психологическая защита от экзистенциального ужаса. Социальные унижения ранят нас так глубоко именно потому, что униженность в миру открывает нам глаза на униженность в мироздании. И за унижение своей культуры люди готовы мстить торжествующим конкурентам гораздо более жестоко, чем за ущерб материальный.
Сегодня миллионные массы во многих странах мусульманского Востока лишились экзистенциальной защиты, а значит, обрели острую нужду в вождях, которые хотя бы символически мстили их обидчику Западу, вольно или невольно разрушившему культурную крышу, защищавшую людей от созерцания безжалостного космоса. Поэтому надеяться, что в "обиженных" государствах смогут усидеть прозападные лидеры, означает не понимать, что для народов гордость важнее алчности, что для них унижение есть сама смерть.
Народные вожди в обиженных странах не удержатся наверху, если не будут играть роль народных мстителей, каким бы путем они ни пришли к власти. Запад может выбирать лишь из двух типов антизападного лидера - условно говоря, "тирана", попирающего демократию, и "любимца народа", на демократию опирающегося. Оттого-то среди западных политиков так и не возникло единства, на чью сторону встать в войне Каддафи с его противниками. С одной стороны, препятствовать властям подавлять мятеж есть нарушение суверенитета, с другой - применение авиации и тяжелого вооружения есть чрезмерное применение силы.
Но если руководствоваться не принципами, а интересами, то, на мой взгляд, "тиран" для Запада предпочтительнее, чем "любимец", ибо внутренние враги, которых плодит всякая тирания, отнимают у вождя силы и возможности обратиться вместо второстепенных врагов социальных к врагам главным - экзистенциальным, от врагов в миру - к врагам в мироздании. Все, что Запад может получить в результате соблюдения демократических процедур, - сменить врага, у которого связаны руки, на врага, у которого руки свободны. Авантюрист светского толка лучше религиозного фанатика, который рано или поздно завершит череду авантюристов и марионеток.
Идеальный для Запада правитель враждебного Востока - тиран, сидящий на вулкане народного гнева, достаточно сильный, чтобы не дать вулкану свергнуть себя самого, но недостаточно могущественный, чтобы осуществить направленное извержение в сторону стратегического врага. Этот статус-кво Западу и следовало бы поддерживать, не надеясь (что уже его не раз подводило) использовать вулкан в своих интересах: ни один народ подкупить невозможно, ибо ничего равноценного иллюзорному бессмертию или хотя бы какой-то причастности к оному человеческая фантазия не изобрела и не изобретет. И сколько бы Запад ни мочил "плохих" мусульман, защищая "хороших", он лишь готовит их будущее объединение против себя.
Интересы же России не совпадают полностью ни с Востоком, ни с Западом. Тактические интересы подталкивают нас к союзу с Западом, но, поскольку не мы являемся главной мишенью "униженных и оскорбленных", очень уж усердствовать в этом направлении тоже не стоит, чтобы не нажить во чужом пиру похмелья, а в чужой драке синяков. Экзистенциальных же союзников у нас нет и вовсе, ибо ни с одной корпорацией культур нас не объединяет совместное чувство избранности.
