Между прошлым и будущим
Ушел в историю 2010 год, который запомнится в России как год, основной чертой которого была неопределенность. Начинался он в целом оптимистично: экономика оживала после кризиса, в политике Россию решительно звали вперед. Однако на протяжении года проявились тенденции, заставляющие сомневаться в том, что страна движется правильным курсом.
Весьма четкие сигналы были отмечены в экономической сфере: несмотря на уверенный рост цен на нефть (до $78,2 за баррель марки Urals в среднем по году с $61,1/барр. в 2009 году) и большинство других ресурсных товаров, уже с марта 2010-го стала снижаться кривая реальных доходов населения. Летом стало заметно ускорение инфляции, причем рост цен был отмечен не только на продовольствие, но и на широкий круг потребительских товаров и услуг. В итоге инфляция к концу года достигла 8,8% и практически сравнялась с показателем 2009 года. С сентября резко ускорился отток капитала из страны, составив по итогам года более $35 млрд, из которых около $20 млрд пришлись на последний квартал. В октябре валютные резервы достигли максимума за последнее время на уровне $503,7 млрд и к концу года потеряли почти $27,6 млрд. Окончательный показатель прироста ВВП в 2010 году еще не опубликован, но, даже если правительственные оценки в 4,0% оправдаются, это трудно считать успехом: мы отстанем по этому показателю от Германии и Японии, не говоря уже о Бразилии, Индии и Китае, а по темпам роста промышленного производства уступим Германии практически вдвое.
При этом правительство оказалось не готово к ограниченной либерализации, которая стала ответом на кризис в большинстве развитых стран. Снижению налогов власти предпочли их повышение вкупе с сохранением бюджетного дефицита и наращиванием финансирования отдельных приоритетных проектов. Между тем сама идея повышения социальных и страховых платежей явно противоречит курсу на модернизацию и развитию обрабатывающих отраслей промышленности - и ее следствием станут уход бизнеса "в тень" и начало нового витка роста безработицы (по крайней мере, номинальной). Заметим, что именно в 2010 году стало очевидно, что "национальные проекты" дают ограниченный эффект: впервые за последние годы выросла смертность, а средняя продолжительность жизни снизилась с 69 лет в 2009 году до 68,8 года в 2010-м.
В политической сфере год также не выявил однозначных тенденций. С одной стороны, президент активно работал над либерализацией законодательства, реформированием милиции и юридическим обеспечением грядущего технологического скачка; с другой - суды продолжали выносить жесткие решения по явно сфабрикованным делам. Федеральная власть, довольно эффектно (но в целом планово) менявшая региональных начальников, по-прежнему пасовала, как только возникали неожиданные обстоятельства, требовавшие резкой реакции, - например, ожидаемой отставки губернатора, возглавляющего пронизанный коррупцией регион, так и не последовало. Отлавливая и сажая "несогласных" (а некоторых из них сам президент назвал заслуживающими уважения политиками), власти ничего не предприняли в отношении тех, кто на несколько часов фактически захватил центральную площадь столицы. Более того: принялись налаживать диалог с теми, кто не заслуживает ничего, кроме жесткого наказания, послав тем самым обществу опасный сигнал, который, вполне возможно, отзовется в наступившем году. И все это - на фоне нарастающей неспособности решить очевидные и насущные проблемы: от предотвращения масштабных природных пожаров до нормализации ситуации с энергоснабжением подмосковных городов, уборки снега с дорог и обеспечения работы аэропортов.
Глубинная причина такой неоднозначной и неопределенной картины в общем-то понятна. У российской власти нет понимания того, следует ли начинать реформы, о которых говорит президент, или можно "во второй раз" войти в ту же нефтегазовую "реку", что и в 2000-е годы. Отношения в высших эшелонах руководства также не позволяют счесть один из этих вариантов более реалистичным, чем другой. Определенности, судя по всему, не добавит и наступивший год. В экономике он практически наверняка окажется более сложным, чем ушедший - а это потребует еще большего числа нестандартных решений. В политической сфере приближение выборов и проявившееся еще в 2010 году повышение активности во всех секторах политического "спектра" вынудят власти более четко формулировать позицию, чего они в последнее время упорно избегали.
Россия в 2010-2011 годах в очередной раз оказалась между прошлым и будущим, причем сейчас недавнее прошлое кажется привлекательным, а будущее неясным. И поэтому выбор, который все равно всем нам придется сделать в относительно близкой перспективе, будет болезненным и непростым.
