"Поменьше домыслов, товарищ Промыслов!"
ЛЕОНИД ТОПОРКОВ (1935-1997),
В "Известиях" - с 1963 по 1992 год, собкор, работник аппарата, заместитель главного редактора "Недели", международник
Как-то летом 1970 года в отделе советского строительства появился высокий темноволосый человек с двумя тяжелыми сумками. Аккуратно поставив их у дверей нашей комнаты, он широко улыбнулся и произнес: "Я к вам пришел навеки поселиться!"
Леонид Топорков, еще вчера собственный корреспондент "Известий" в Ростове, а перед этим в Литве, Туркмении и Узбекистане, быстро влился в скорострельные будни нашего разноликого коллектива. За все брался цепко и серьезно, но безо всякой натужности, чуть ли не играючи. Видя это, редактор отдела Борис Илешин подкладывал ему на правку "тяжеловесные" статьи, подбадривая лестными словами: "Никому, кроме тебя, доверить не могу..."
Так было, помню, с опусом председателя Моссовета Владимира Промыслова. Аппарат тогдашнего мэра столицы подготовил для нас текст на 18 страниц, а надо было максимум 8. Леня нещадно (но осторожно!) вымарывал лишние слова, строчки и абзацы, приговаривая: "Поменьше домыслов, товарищ Промыслов!" А вслед за этим ему "доверили" пространный труд какого-то таджикского авторитета (в смысле высокого чиновника), который прислал из Душанбе наш собкор Виктор Сурков. Взвесив на ладони пухлую рукопись, Топорков пропел: "На Суркова брови мы насупим!" - и принялся за работу.
Он не был записным хохмачом, шутки у него вырывались как бы невзначай. Ну кто бы еще, кроме него, мог сочинить пышущей здоровьем и молодостью секретарше Нине Мельниковой такой экспромт: "Как увижу нашу Нину, сердце бьется об штанину"!
...Полтора года Леонид был в нашей комнате третьим. Однако вскоре его забрали "на повышение": назначили заместителем главного редактора "Недели". И в этой заводной, ершистой, многоодаренной дружине Леня быстро стал своим человеком. Но и здесь ему довелось поработать недолго.
"Известия" назначают его собственным корреспондентом, на сей раз на международном фронте - в Румынии и Югославии с резиденцией в Бухаресте. Стоит напомнить, что это были времена Чаушеску и Тито, "анфан террибль" социалистического лагеря. Жить и трудиться там советскому журналисту было ох как непросто.
В ту пору Топорков пережил, может быть, самое сильное испытание жизни, но отнюдь не политического характера - знаменитое землетрясение в марте 1977 года, разрушившее значительную часть Бухареста и унесшее жизни полутора тысяч человек. Ту страшную ночь Леня с женой Раей и сыном Костей провели в редакционной "Волге", ожидая новых судорог земли...
Впрочем, в его жизни было и еще одно испытание, но уже "кабинетного" свойства. После возвращения в Москву его берет себе в помощники главный редактор "Известий" Алексеев. В журналистских кругах этот человек пользовался репутацией самодура и мракобеса. Не трудно понять, какие чувства питали к нему в нашем коллективе. Это отношение невольно было перенесено и на Леонида. Косая тень...
После смерти Брежнева в редакцию "Известий" под аплодисменты всего коллектива вернулся Лев Николаевич Толкунов. В первые же дни его работы к нему пришел Леня Топорков, в ту пору член редколлегии газеты, редактор отдела пропаганды. "Прошу вывести меня из руководства "Известий". В силу своих служебных обязанностей я был близок к Алексееву..." Толкунов тут же подписал приказ о назначении Топоркова собственным корреспондентом газеты в Польшу...
В 1987 году помощником главного редактора довелось быть и мне. Как-то по весне мой шеф Иван Дмитриевич Лаптев, человек, до наших дней глубокоуважаемый всеми знавшими его известинцами, отправился в командировку в Китай. Вернувшись, обронил: "Вы знаете, кого посольство выделило мне в переводчики? Костю Топоркова". Сегодня Константин Леонидович Топорков - советник российского посольства в Пекине. Знай наших...
А его отец, расставшись с работой, расстался и с "Известиями". Купил домик в деревне, занялся огородом, внуками. И только совершенно случайно, стороной, я узнал о его кончине. Он умер в Испании, во время туристической поездки. Недошутив...
