"О, срам, Марсо!"
Далекие 60-е годы... Редакционная жизнь полна неожиданностей и интересных встреч. После утренней планерки, когда надо разбегаться по отделам и завершать подготовку номера, ведущий выпуска объявляет: "Не расходитесь: сюрприз! Дежурной бригаде выражаю соболезнование". Из конференц-зала уходят работники секретариата и прочих оперативных служб, а в дверях появляются и проходят к роялю Эдита Пьеха и Александр Броневицкий. Их представляет Михаил Николаевич Долгополов, один из известинских мэтров, который, как позже утверждала Эдита Станиславовна, заметил ее раньше других журналистов и почти по-отцовски опекал на первых шагах творческого пути..
Кто только тогда не перебывал в редакции! Иван Козловский и Елена Образцова, Марк Бернес и Клавдия Шульженко... И, конечно, не на коммерческих началах, никаких бешеных гонораров. Как правило, букет цветов и горячие аплодисменты.
Может, поэтому зарубежные артисты у нас бывали реже. Лично мне запомнился визит в редакцию замечательного французского мима Марселя Марсо. Летним днем 1964 года, тоже после утренней планерки, в конференц-зал стремительно вошел невысокий плотный мужчина средних лет в сопровождении администратора труппы и переводчика. Ничем примечательным он не выделялся - так, человек из метро. Но все мы, конечно, знали о невероятном волшебстве его искусства - Марсо довольно часто мелькал на телевизионных экранах.
Однако администратор объяснил нам, что месье Марсо выступать не будет - нет декорации, музыкального аккомпанемента. Зато покажет кинозаписи своих последних номеров. В зал был вызван наш киномеханик Володя Бессмертный (лучше - бессменный: он постоянно находился в редакции). Марсо мило улыбнулся своим подчиненным и сказал: "Вуаля!".
И - о, ужас! Оказалось, что демонстрационные кассеты администратор забыл в гостинице. Это недалеко, но все же полчаса туда и обратно. Слава богу, пробок тогда в Москве не было. Марсо тут же командировал "виновника" за киноматериалом. Переводчик пробормотал, обращаясь к залу: "Милль пардон, маленькое риголетто". "Какое же это маленькое, это большое риголетто", - пробурчал замглавного Алексей Гребнев. Номер вел он.
Расходиться и оставлять гостя в одиночестве было невозможно, и мы занялись, кто чем может. Марсо попросил шахматы и самых сильных игроков.
Мы с соседом, репортером из "Недели" Томом Фетисовым, стали играть в "перевертыши". Полиндромонами (когда слова и целые фразы читаются слева направо и обратно одинаково) была тогда заражена вся редакция - после того, как Игорь Цыганов опубликовал в той же "Неделе" целую подборку подобных фраз, которую венчало знаменитое "А роза упала на лапу Азора".
Итак, протягиваю Фетисову очередной перевертыш: "Но мила Галимон" (была в "Неделе" такая сотрудница - Наташа Галимон, худенькая, неприметная, но безотказная в работе). Том уважительно говорит: "Ну, ты даешь, старик".
А Марсель Марсо тем временем "выставил" в блице наших сильных шахматистов Отто Лациса и Игоря Карпенко и нетерпеливо поглядывал на часы.
Но вот запыхавшийся администратор - в зале и сеанс начался... Успех от фильма был колоссальный. Традиционные овации и цветы... В заключение переводчик объявляет: "Месье Марсо благодарит вас за внимание и срочно уезжает. Нет ни минутки даже на автографы".
Пишу это сейчас и думаю: а ведь тогда я впервые столкнулся с "фанерой". И какой! Великому миму даже рот не надо было открывать. Невольно рождается запоздалый перевертыш: "О, срам, Марсо!".
