Кто не знаком со стариком, который все умеет?

В нашей жизни нет места чуду. То есть поймите правильно: не об отсутствии чудес как таковых идет речь, а о том, что буде чудеса и явятся, мы не найдем им достойного применения. Для современных людей чудо - великая нахлобучка. Если желаете научного определения, я бы назвала этот эффект "синдромом Владимира Костылькова".

Владимир, он же Волька Костыльков, как известно, купался в районе Киевского вокзала в те времена, когда берега Москвы-реки были покрыты травкой, а на дне вместо бутылок из-под пива водились древние сосуды; выпустил из вышеупомянутого сосуда льстивого и угодливого волшебника, долго по этому поводу маялся и вздохнул с облегчением, только пристроив незваного гостя в цирк. По линии иллюзионистов и фокусников.

Чудо, вынужденное мимикрировать под фокус, - как унизительно, как несправедливо. Бесхозяйственно, в конце концов.

Правда, это только в фильме. Который вышел на экраны ровно полвека назад. Под занавес книжки мощный старик в расшитых золотом туфлях всерьез увлекся радиотехникой и пытался завербоваться на полярную станцию. Видимо, организм не вынес потрясений... Вообще книга "Старик Хоттабыч" и фильм "Старик Хоттабыч", несмотря на кровное родство (сценарий тоже написал Лагин), - абсолютно разные вещи. Первая редакция книги появилась в 1938-м, экранизировали - вторую, между прочим, редакцию - почти на 20 лет позже. Фильм абсолютно детский (за исключением разве что упоминания имени Аллаха), каковой детскостью и мил до сих пор нашему сердцу. Повесть - стопроцентно взрослая, хотя написана так здорово, что без проблем читается в любом возрасте.

В книге нет Гоги по прозвищу Пилюля, которого Хоттабыч заколдовал "малым заклятьем" - чтобы не сплетничал, а гавкал. Зато фильм недосчитался сварливого хоттабычевого братца Омара Юсуфа, а значит, и путешествия на паруснике "Любезный Омар", и скандала с чемоданами в Генуе, и почти библейского эпизода, когда Гассан Абдуррахман навсегда обеспечил итальянских рыбаков уловом. Здесь нет болтливого лекальщика Степана Сепановича Пивораки и гражданина США господина Ванденталлеса, чудесной силой переброшенного через Атлантику. А сцена, когда кондуктор крикнул Хоттабычу из окошка "давайте останемся!" и через секунду уже стоял рядом с ним на остановке, изумленно глазея вслед уходящему автобусу? Вам это ничего не напоминает? Не доносится откуда-то эхом: "С котами нельзя!"?

Уроженец Витебска Лазарь Иосифович Гинзбург, принявший впоследствии псевдоним Лагин, явно был подвержен литературным влияниям. Влияли на него писатели сплошь талантливые, даже гениальные, что свидетельствует об одаренности самого Лагина. В "Хоттабыче" проскальзывают интонации Зощенко, но больше всего эта якобы детская повесть напоминает "Мастера и Маргариту". Случайно или нет - тайна, покрытая мраком. Думаю, и так, и эдак. Московским воздухом навеяло. Летним. Жарким. Прилетевшим из преисподней.

Хотя в прародителях "Старика Хоттабыча" официально числятся "Волшебная лампа Аладдина" и роман английского писателя Томаса Энсти "Медный кувшин", у Лагина получилась исключительно русская советская московская история 1930-х годов. Тех самых годов, когда из книжек русских советских, преимущественно московских, писателей повылазила вдруг разная нечисть. А джинны, как ни крути, относятся к данной категории... Поверь, что в небесах только аэропланы, а под землей - ничего, кроме полезных ископаемых, и чудо явится, чтобы щелкнуть тебя по глупому носу. Булгаков привел к строителям коммунизма Того, кто вечно хочет зла, но местами творит благо. Лагинский Хоттабыч, напротив, желал исключительно блага, однако доставил Вольке ибн Алеше кучу мелких и крупных неприятностей, ибо не вписался в общественный контекст. Его основная специализация - товары народного потребления (как то: слоны, верблюды, ювелирка, мануфактура и бакалея) - просто не могла быть востребована драгоценнейшим из учащихся 6-го класса, прекраснейшим балдой, явно без наклонностей к фарцовке.

Замысел Лагина сформулирован в предисловии: "Что, если бы такой джинн да вдруг попал в нашу страну, где совсем другие представления о счастье и справедливости, где власть богачей давно и навсегда уничтожена и где только честный труд приносит человеку счастье, почет и славу?". Переформулируем вопрос с учетом изменившихся реалий. Что, если бы такой джинн попал в нашу страну, где представления о счастье и справедливости - на уровне Дикого Запада, власть богачей безусловна, а честный труд крайне редко приносит что-либо, кроме нищеты и ранних инфарктов? Волька из книжки родился примерно в 1926-м и вполне может пребывать сегодня среди нас, однако масштаб его текущих желаний вряд ли затруднил бы Хоттабыча. Ну там кефир или чего покрепче, новый телевизор и, конечно, чтобы ничего не болело и уж потом, если ничего не болит, - новую старуху. А вот Волька из фильма родился в победном 45-м. Мужчина в расцвете, по нынешним временам. Сумел бы он теперь грамотнее распорядиться кувшином и его содержимым? Вряд ли.

Мечта о халяве и неловкость перед халявой - вот границы, в которых заперт национальный русский характер. С одной стороны, очень не хочется работать, ломаться, принуждать себя, заставлять. Ну просто - лень. Причем лень эта может быть философская, созерцательная, обломовская. Пусть Щука работает, Конек-Горбунок, Золотая рыбка, Царевна-лягушка. С другой стороны, новый уровень благосостояния - это тоже труд. Тоже себя любимого - да через колено. "Он вдруг понял: его нежелание просить Хоттабыча о чудесах - чтобы он сделал его, скажем, принцем или Биллом Гейтсом - было вызвано страхом. Страхом, что, став кем-то другим, он перестанет быть самим собой, и эта утрата себя, пусть такого - нерешительного, слабого, будет утратой человека, который пришел на эту землю таким, и, значит, это кому-нибудь нужно", - написал в начале XXI века молодой романист Сергей Кладо (с красноречивым псевдонимом Обломов). Кстати, по его книжке - про хакера Гену и джинна из интернета - тоже кино сняли.

Спрос на чудотворную бороду, безусловно, высок среди нимфеток, начитавшихся Собчак и Робски. Как выйти замуж за олигарха, как приручить спонсора, как охмурить папика. Происхождение и вероисповедание Гассана Абдуррахмана никого не смутит - наоборот, экзотика, cool, а что от рождества его пошел уже 3807 год - мелочи жизни. Вот кто повыдергивал бы у несчастного Хоттабыча всю растительность - и не только на лице... Вот в чьих цепких наманикюренных пальчиках он все-таки испустил бы дух - вопреки всем законам царства джиннов. Чудо умирает, когда в него не верят. Чудо умирает, когда им расчетливо пользуются. Чудо может быть только чудом и всегда рассчитано на искренний восторг.

Понятие чудесного меняется очень быстро. Зрителям 1957 года нереальными показались бы спелые бананы, разбросанные сегодня по прилавкам. Полвека назад большинство населения СССР видело бананы только в фильме "Старик Хоттабыч" - муляжные, глянцевитые, ядовито-зеленые.

Понятие чудесного вообще не меняется, оно вечно. У истинно верующих свои чудеса. У людей, пылких и романтических, - свои: разве любовь - не чудо? Счастлив тот, кто способен раскрыть книгу или прийти в кинозал и восхититься чужим талантом, - на его век чудес хватит. Правда, всем вышеперечисленным гражданам Хоттабыч как раз и ни к чему. Но мы готовы любить его бескорыстно.