Публицист Марек Хальтер: "Если русского критикуешь с любовью, он понимает"

В Москву приехал знаменитый писатель, публицист и общественный деятель Марек Хальтер. 12 июля 2007 г. на телеканале "Россия" состоится показ документального фильма "Марек Хальтер. Сын Библии и Александра Дюма". Накануне премьеры с Хальтером в Москве повстречалась обозреватель "Известий" Наталья Кочеткова.

Хальтер: Последняя моя книга, которая вышла во Франции, о Марии, матери Христа. Я объясняю, что без нее не было бы христианства. Это она сказала Христу: ты должен это сделать. Он не хотел. Я начинаю с детства Марии, затем как ей пришла мысль, что единственное, что может спасти человека, это новый мессия. Потому что Израиль в это время был под римской оккупацией, люди были бедны и искали дорогу к освобождению. Она думала поднять революцию против Римской империи.

вопрос: То есть вы занимаетесь интерпретацией библейского мифа?

о: Не только библейского. Я сделал то же для ислама. Они меня убьют и все будет кончено (смеется). Там это тоже верно — без жены Магомета не было бы ислама. Он рассказывал, а она за ним записывала. Без нее не было бы Корана, может быть, было бы лучше. Я не знаю.

в: Вы верующий?

о: Нет, я верю только в человека. Я вернулся из Сирии, куда ездил, чтобы увидеть президента Асада. Вы знаете, его на Западе не очень любят, говорят, что он помогает террористам в войне с Израилем. Мой хороший друг, сейчас министр иностранных дел во Франции, он мне звонит, говорит: "Я слышал, ты едешь в Сирию, чтобы увидеть Асада. Ты знаешь, он гангстер". Я говорю: "Мой дорогой Бернар, ты сейчас был в Африке и видел много президентов. И они не гангстеры?". Он готов говорить со мной, отвечать на мои вопросы. У каждого человека есть душа, и можно с этой душой говорить. Я ему говорил: если бы вы не воевали с Израилем, вы могли бы сотрудничать. А что вам дает война? Вы сегодня президент, потому что сила на вашей стороне, но эти исламисты вас убьют. Я говорю с людьми уже 50 лет, я был в Аргентине, в Афганистане с команданте Масудом, в Африке, пишу книги, рассказываю истории.

в: Как родилась идея открыть французский университет в Москве?

о: Я открыл французский университет вместе с Андреем Дмитриевичем Сахаровым. Ректором МГУ тогда был Логунов. Когда я ему говорил про демократию, он мне сказал: "Самый прекрасный демократ —Пиночет". Я тогда сказал Андрею Дмитриевичу: "Они не хотят демократию". И он мне ответил: "Может быть, демократия — это апельсин. Люди, которые никогда его не пробовали, не захотят его. Мы должны сказать людям, что есть такой фрукт. И потом они, может быть, его полюбят и захотят". Так родилась идея открыть первый западный университет. Сейчас уже 25 000 молодых русских получили наши дипломы.

в: Когда, будучи ребенком, вы увидели Сталина лично, для вас это было важным событием?

о: Конечно. Я тогда не представлял, что можно жить в другой стране и другой системе. Это было сразу после победы в Великой Отечественной, от каждой республики послали делегацию пионеров в Москву, чтобы вручить цветы Сталину. Меня взяли в Дом пионеров и послали с делегацией. Я вернулся домой героем, мне говорили: "Ты его видел? Как он?" — "Как на портрете?" — "И что он тебе сказал?" — "Хороший мальчик". — "Ах, он тебе сказал: "Хороший мальчик". Все равно что мне Бог сказал бы: "Хороший мальчик".

в: Вы только что встречались с Лужковым. Что обсуждали?

о: Он, как и многие политики России, открыт миру и видит, что имидж России не самый лучший. Говорят, что у вас нет демократии, что оппозиция не может открыто выступать, что ксенофобия по отношению к людям с Кавказа. Но он мне рассказал вещи, которые я не знал о Москве, — про бесплатное образование, бесплатные обеды. Но есть разница между Москвой и Россией. Москва — витрина, и как сделать, чтобы иные регионы начали работать как Москва.

Недавно наш новый президент Саркози мне позвонил и сказал: "Ты знаешь Путина. Как я должен с ним говорить?". Я ему ответил: "Русскому человеку ты можешь все сказать. Если ты ему скажешь, что ты его любишь, и говоришь как друг, он все примет. Можно сказать: я тебя люблю, но ты сукин сын. И русский тебя поцелует, потому что, если ты его критикуешь с любовью, он понимает". Саркози должен был сказать Путину, что пишут французские газеты. Он же понимает, что не будет большой Европы без России

в: Кстати, откуда у вас такой прекрасный русский?

о: Ну, я здесь жил шесть лет ребенком, а много лет спустя, когда я уже жил во Франции, туда начали приезжать русские диссиденты. Солженицын приехал, пришел ко мне. Он хотел встретиться с западными интеллектуалами, но не было переводчика, и мне пришлось переводить. Когда начал говорить, то язык стал возвращаться. Потом приехала Боннэр, и мы организовали кампанию за свободу Сахарова, потом здесь работал, чтобы открыть университет в Москве и Санкт-Петербурге вместе с Собчаком. Так я познакомился с Путиным.

Ширак тогда был мэром Парижа. Он мне звонит и говорит: "У меня мэр Санкт-Петербурга Собчак, он бы хотел вас увидеть". А я живу недалеко от мэрии. Собчак мне предложил открыть такой университет в Санкт-Петербурге. На открытии около меня сидел молодой человек Владимир Владимирович Путин. Мы разговаривали, он мне сказал про НКВД, а для меня это было все равно что ГУЛАГ. И он мне рассказал, почему пошел в НКВД. Ребенком он увидел американский фильм, в котором была показана борьба против коррупции, и решил, что такие люди нужны в России. Он позвонил, ему сказали: "Сначала окончи школу". Он закончил и снова перезвонил. Так все это началось. Когда он стал президентом, я делал первое большое интервью с ним.