Кто сжалится над сердцами людей?
В рамках Чеховского фестиваля и при поддержке Французского культурного центра Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко создал, пожалуй, лучший оперный спектакль России новейшего времени. Речь о первой полноценной постановке на постсоветском пространстве оперы Клода-Ашиля Дебюсси "Пеллеас и Мелизанда". Рождение шедевра проходило в присутствии VIP-свидетелей. Как уже рассказывали "Известия", на премьере в седьмом ряду партера была замечена супруга российского президента. Присутствовали также политики федерального формата депутаты и министры.
"Пеллеаса и Мелизанду" мрачную полумистическую историю любви нельзя назвать мировым репертуарным шлягером. Это опера, где нет привычной последовательности арий и дуэтов; нет даже ни одного верхнего "до"! В партитуре найдутся лишь несколько мелодий, которые можно мурлыкать себе под нос или насвистывать, возвращаясь домой из театра. К тому же в душе каждого, кто соприкоснется с этой оперой, останется всепоглощающая печаль. Стоит ли удивляться тому, что опера по драме Мориса Метерлинка не снискала восторга у первых слушателей в Париже весной 1902 года. Только со временем публика оценила шедевр. И слава, которую эта опера принесла Дебюсси, дала ему возможность жить без материальных проблем.
105 лет спустя "Пеллеас и Мелизанда" принесли славу и Музыкальному театру на Большой Дмитровке. Здешняя труппа оказалась способной создавать прекрасные интернациональные спектакли по всем правилам хорошего театрального тона. Спектакль будет идти небольшими блоками, с солидными паузами во времени. После нынешней премьерной серии (последние представления в пятницу и субботу), "Пеллеас и Мелизанда" ненадолго вернутся в Москву через год или полтора. Подобный режим, можно надеяться, избавит спектакль от будничной репертуарной коррозии.
Феноменальную интонацию премьеры задавали французы. Прежде всего знаменитый дирижер Марк Минковский. Многонедельные репетиции с московскими музыкантами дали фантастический результат. Оркестр зазвучал красиво, тонко и осмысленно, не теряя ни одного импрессионистического оттенка, и завораживал так же, как таинственный лес, откуда выходит Мелизанда. Любопытно, что все сетования на далеко не идеальную даже после евроремонта акустику, в данном случае не нашли ни малейшего подтверждения. Всех было слышно прекрасно.
Прекрасна Мелизанда Софи Марен-Дегор молодой французской певицы с красивым пронзительным голосом, модельной фигуркой, нервной пластикой и безумной копной рыжих волос. Молодой Пеллеас Жан-Себастьян Бу вокально практически безупречен, а вот по части мужской притягательности, необходимой для роли соблазнителя, имеет запас для маневра. Но главный в данном любовном треугольнике нервический и страстный баритон Франсуа Ле Ру. Он исполнитель этой оперы с солидным стажем, начинал еще в партии Пеллеаса, написанной для низкого тенора, но последние годы исполняет самую отчаянную роль его старшего брата Голо, отвергнутого супруга красавицы Мелизанды, который из-за ревности становится братоубийцей. Ле Ру был Голо и на праздновании в 2002 году столетия оперы на сцене парижской Opera Comique, где, как и сейчас в Москве, дирижировал маэстро Марк Минковский.
Хороши в других партиях и местные солисты. Наталья Владимирская в роли матери принцев Женевьевы, Валерий Зайцев (Иньольд, сын Голо от первого брака) и Дмитрий Степанович, наделивший своего 90-летнего короля Аркеля шикарным густым басом.
Режиссер Оливье Пи человек во французском театре весьма активный. Он и драматург, и актер, и режиссер, возглавляющий ныне театр "Одеон"; работает и в драме, и в кабаре, и в опере вместе со своим верным сценографом Пьер-Андре Вейцем. Для "Пеллеаса и Мелизанды" Пи создал почти экстремальную среду. Центральная сценическая конструкция огромная лестница-трансформер, по почти отвесным ступеням которой карабкаются артисты, демонстрируя не только завидное чувство равновесия, но и завидный вокал. Спектакль технически безупречно подготовлен и отлично отрепетирован в том числе и внушительной бригадой рабочих, чье участие в спектакле зримо. Это толпа бесстрастных наблюдателей за чужой любовной историей. Режиссерское решение просто и даже банально, но ценно тем, что не апеллирует к повседневности, а пытается говорить о вещах вечных. И не на языке подворотни или теленовостей, а в духе отстраненной от быта притчи о таинственности и жестокости любви. "Если бы я был Богом, заключает старый король, я бы сжалился над сердцами людей". Но у любви всегда один финал разлука.
