Бермудский треугольник на Малой Бронной

Леонид Трушкин объявил о том, что оставляет пост худрука Театра на Малой Бронной. Чтобы принять такое решение, ему понадобилось чуть меньше года.

Театр на Малой Бронной — заколдованное место. Хороший ты режиссер или плохой, склонный к эпатажу или, напротив, ревностно приверженный традиции, элитарный или попсовый — не важно. Если ты попал на Малую Бронную, тебе там не жить. Будь ты хоть Эфросом, хоть Женовачем, хоть Житинкиным. Не жить — и все тут! Леонид Трушкин, назначенный на опасный пост худрука Малой Бронной комитетом по культуре города Москвы около года назад, взвыл уже через два месяца. Тогда его уговорили остаться. Теперь не уговорят.

На самом деле встреча Театра на Малой Бронной с Трушкиным очень показательная. Потому что если в театре, которым с 1978 года руководит вечнозеленый директор Илья Коган, воплощен весь маразм нашей репертуарной системы, то в Трушкине — весь не всегда здоровый прагматизм русской антрепризы. И вот они сошлись — вода и камень. Нравится кому-то режиссер Трушкин или нет, следует признать, что он человек рачительный. Он привык, чтобы в театре все делалось по уму. Чтобы культурный продукт был правильно расфасован, грамотно упакован и с максимальной пользой для членов театрального коллектива реализован. И вот Трушкин со всем своим прагматизмом и уверенностью, что в театре, как в продмаге, потребитель всегда прав, пришел в Театр на Малой Бронной и увидел, что на потребителя тут плевать хотели. Он обнаружил, что в труппе означенного театра вопреки не только прагматике, но и элементарной логике значатся сорок с лишним человек, из которых исполнять свои профессиональные обязанности могут в лучшем случае человек семь (остальные не то чтобы не талантливы, а, попросту говоря, профнепригодны). И уволить их без согласия директора невозможно, а где взять это согласие — не очень понятно, ибо именно в безликой и покорной труппе И.А. Коган и видит свою опору. С такой труппой можно дружить против любого режиссера — будь он хоть Питер Брук в расцвете лет.

Еще больше потрясла воображение Трушкина система распространения билетов. На некоторых спектаклях, по словам бывшего худрука, в зале сидели 30 человек. Трушкин попытался препоручить дело распространения билетов другому театру, им самим в свое время созданному и названному Театром Антона Чехова. (Это, по сути, была первая частная театральная антреприза, и уж что-что, а распространять билеты тут умели и умеют.) Но смелая менеджерская инициатива не нашла понимания у администрации Театра на Малой Бронной и даже встретила глухое раздражение, ибо эффективный менеджмент нужен этому театру как рыбе акваланг. И вообще не очень понятно, что для гостеатра выгоднее — заполнять зал или не заполнять его. Там царит порой такое финансовое зазеркалье, что сам черт себя не узнает.

История с очередным исходом очередного худрука из Театра на Малой Бронной лишний раз доказывает, что театр в России в самой ближайшей перспективе будет не режиссерским и не продюсерским. Он будет директорским. Он уже сейчас стал таковым. Режиссер и продюсер озабочены процветанием своего дела. Директор — лишь своим собственным процветанием. Режиссер надеется на собственный талант (часто зря надеется — но не об этом речь), продюсер (тоже порой зря) — на свой коммерческий гений. Директор уповает на связи в верхах.

Трушкин на пресс-конференции старался не переходить на личности и сообщил, что его из театра никто не увольнял и что дело не в личности директора, а в абсурдной системе. Но весь фокус как раз и состоит в том, что И.А. Коган — квинтэссенция абсурдной системы. Ее порождение и воплощение. Мамонт. Мастодонт. Фантастически жизнеспособный реликт.

Я лично не понимаю, что должен сделать человек, чтобы его все-таки сняли с поста директора, — устроить вооруженное ограбление банка, выдать наши военные секреты иностранной разведке?.. Все остальное Коган уже вроде бы сделал. Театр загубил. Режиссеров всех до одного изничтожил. Он не любим столь разными служителями Мельпомены, что его можно смело заносить в Книгу рекордов Гиннесса, но он в отличие от Театра на Малой Бронной живет и процветает. И если уж говорить о реформе нашей театральной системы, то реформу эту надо начать хотя бы с того, чтобы добиться отставки директора, ставшего символом этой системы. Если эта отставка случится, мы еще можем на что-то надеяться. Если нет, то нет. Потому что на нет и суда нет. И стыда нет. И совести.