Изгнание из Канна

Жюри 60-го Каннского кинофестиваля под руководством Стивена Фрирза приняло на редкость взвешенное, а оттого предсказуемое решение. Призов удостоились лучшие фильмы конкурсной программы. Впрочем, без неожиданностей на церемонии закрытия не обошлось. Так, приз за лучшую мужскую роль достался русскому актеру Константину Лавроненко, который, не рассчитывая на награду, к этому времени уже улетел в Москву.

На пресс-конференции лауреатов Андрей Звягинцев заявил: "В том, что Костя Лавроненко не смог лично получить приз, виновато жюри, которое слишком долго тянуло с ответом. За пять часов прилететь из Москвы невозможно". Сам Звягинцев предусмотрительно не стал покидать Францию до закрытия фестиваля. Ждал приза. И дождался. Очевидно, что доставшаяся Лавроненко статуэтка предназначалась не лично актеру, а "Изгнанию" в целом. Жюри явно хотело отметить фильм Звягинцева, что, конечно, отрадно, но в общем контексте каннского конкурса удивительно.

На фоне остальных участников официальной программы дорогое, перфекционистское, выверенное до малейших деталей (даже узор на обоях создавался по оригинальным рисункам) "Изгнание" смотрелось как мастерски сделанный, но все же искусственный цветок посреди дикого поля. Симпатии и зрителей, и, как показала церемония закрытия, членов жюри были на стороне более простого и живого кино.

Два главных приза юбилейного Канна достались малобюджетным, внешне незатейливым картинам. "Золотую Пальмовую ветвь" получил лидировавший на протяжении всего фестиваля фильм молодого румынского режиссера Кристиана Мунгиу "4 месяца, 3 недели и 2 дня" — камерная история об одном дне из жизни двух девушек. Основная часть действия развивается в обшарпанной гостинице, где одна из героинь собралась сделать аборт. Нелегальный — на дворе 1987 год. Надо сказать, что румынское кино последние несколько лет показывает в Канне блестящие результаты. В 2005 году тот же Мунгиу получил здесь приз за дебют. Год назад одним из главных событий внеконкурсной программы фестиваля стал фильм "Смерть господина Лазареску". А на этот раз главный приз второго каннского конкурса — "Особый взгляд" — достался еще одному румыну Кристиану Немеску за дебютную ленту "Мечтая о Калифорнии". Картина не закончена — во время монтажного периода режиссер погиб в автокатастрофе.

Гран-при Канна получила молодая японка Наоми Кавасэ за фильм "Утренний лес", в котором старик и девушка отправляются в чащу, где первый должен найти могилу давно умершей жены, а вторая — силы, чтобы смириться со смертью сына. Проблема поиска веры и жизненных ценностей, помогающих герою выжить даже после потери того, что казалось ему главным, вообще стала центральной для юбилейного Канна. Актриса Чон До Ен, получившая приз за лучшую женскую роль, сыграла в корейском фильме "Тайный рассвет" женщину, которая сначала лишается мужа, а потом сына и ищет успокоения то в религии, то в бунте, то в любви. В фильме лучшего режиссера Джулиана Шнабеля "Скафандр и бабочка" смыслом жизни для полностью парализованного героя становится написание мемуаров. А мексиканец Карлос Рейгадас, чей фильм "Битва на небесах" два года назад чуть было не получил "Пальмовую ветвь", на этот раз снял кино о секте меннонитов, один из членов которой разрывается между любовью и карающей прелюбодеяние верой. "Тихий свет" получил в Канне половину приза жюри.

Впервые за несколько лет жюри приняло решение, отвечающее главной задаче фестиваля — открывать новые имена. Вторую половину приза жюри получила живущая во Франции иранка Маржен Сатрапи, которая в анимационном "Персеполисе" описала свое военное детство. Для нее это первый в жизни фильм. Остальные лауреаты до этого уже снимали картины, но, как правило, не больше трех, а главное — они молоды и именно им принадлежит будущее кино. И хотя победитель Венеции Андрей Звягинцев и лауреат Берлина Фатих Акин своими новыми фильмами публику не поразили, их каннские награды (турецкая лента "Край небес" получила приз за сценарий) подтверждают статус "главной надежды кинематографа". Ну и заодно вписывают талантливых новичков в каннскую номенклатуру.

Именно стремление жюри наградить молодых да дерзких лишило надежды на призы Александра Сокурова и Галину Вишневскую. Даже несмотря на то, что оба были достойны награды, да и вообще присудить Галине Павловне приз за лучшую женскую роль было бы со стороны жюри удивительно красивым жестом. По большому счету, единственное, на что при таком раскладе мог претендовать Сокуров, — это специальный приз к 60-летию фестиваля, который вручается не столько за конкретный фильм, сколько за общий вклад в кинематограф. Но члены жюри предпочли наградить не менее заслуженного американца Гаса Ван Сента. Осуждать их за это было бы нечестно.

Победитель Канна-2007 Кристиан Мунгиу:

"Эпоха Чаушеску оставила в нас очень сильные воспоминания"

Обладатель "Золотой Пальмовой ветви" Кристиан Мунгиу рассказал корреспонденту "Известий" Анне Фединой, как Румыния вырвалась в авангард европейского кино.

вопрос: Все фильмы молодых румынских режиссеров, в том числе и ваш, очень реалистичны. Что это — особенности румынской "новой волны"?

ответ: Это действительно можно называть "новой волной". Мы принадлежим к одному поколению, мы практически одновременно получили международное признание, и у нас одинаковые взгляды на кино. Но я бы не сказал, что мы следуем каким-то общим правилам. Каждый из нас снимает свое кино, но мы все в первую очередь пытаемся рассказать историю, причем желательно сделать это просто и прямо. Еще здесь важно то, что мы берем эти истории не из воздуха, а из собственного жизненного опыта, то есть не залезаем дальше времен Чаушеску. Та эпоха оставила в нас очень сильные воспоминания, а значит нам есть, что рассказать зрителю.

К тому же мы очень любим кино. Когда мы росли, любой иностранный фильм, попавший кому-то в руки становился, событием, а после революции у нас самих вдруг появилась возможность приобщиться к этой сказке. У нас, в отличие от наших предшественников, нет денег на большое кино, но мы очень стараемся снимать хорошие фильмы. Хорошие и максимально правдивые — идеологизированного кино мы в своей жизни переели. Нашим любимым словечком в детстве было "смешно". "Это смешно!", — говорили мы обо всех социалистических картинах и мучительно хотели понять, кто же мы такие на самом деле. Сейчас, почувствовав вкус не придуманной, а настоящей жизни, мы очень боимся его потерять. От всего чрезмерного и лживого наши фильмы бегут, как от огня. Хотя иногда нас обвиняют в отсутствии патриотизма, мы якобы создаем мрачный имидж Румынии.

в: В румынском обществе сильно желание разобраться, что произошло после падения социализма?

о: Да. Конечно, существует официальная версия той истории, но никто в нее не верит. Мы пытаемся найти ответы на интересующие нас вопросы, но, обратите внимание, никто из молодых румынских режиссеров не стал снимать хронику тех лет, не стал делать историческое кино о режиме Чаушеску. Мы все делаем очень личные фильмы, в которых, безусловно, присутствует эпоха, но только в качестве фона для судьбы героев. Мы предлагаем зрителю не столько свою интерпретацию истории, сколько наши воспоминания о ней. И, наверное, именно это делает наши работы частью кинематографа, а не публицистики. Публицистикой были первые послереволюционные фильмы. Их авторы были настроены очень агрессивно и хотели жестко расставить все по своим местам — такое кино никто не стал смотреть. Люди хотят фильмов о людях.

в: Ваш фильм купили для проката в США. Это первый случай в Румынии?

о: Нет. "Смерть господина Лазареску" и еще несколько других наших фильмов уже показывались в Америке. И основная заслуга в этом принадлежит Каннскому фестивалю, который может сделать для картины главное — привлечь к ней внимание.