Вот и всё, смежили очи гении...
Прощай, Дружище!
Мария Бабалова
Однажды Мстислав Леопольдович грустно пошутил, попросив свою супругу Галину Вишневскую: "Вот если я умру в Париже, отправь меня сверхзвуковым рейсом "Конкорда" в Нью-Йорк. Я полечу навстречу времени, перегоню его и приземлюсь за два часа до того, как умру. Значит, еще два часа буду жив..."
Мы знали о его ужасной болезни, о тяжелых операциях, волновались, переживали. Но в глубине души надеялись, что и на этот раз, как то бывало всегда, Мстислав Леопольдович справится. Он стоически переживал все жизненные напасти - вплоть до эмиграции и лишения советского гражданства. Хотя сложно сказать, как сложилась бы его судьба, если бы в 1969 году Ростропович с Вишневской не приютили на своей даче опального Солженицына, что и послужило поводом к началу травли.
Ростропович был человеком поступков, действий, в которых всегда четко отражалась его человеческая и гражданская позиция. Узнав о падении Берлинской стены, он спустя четыре часа уже играл Баха на ее развалинах. А едва услышав о событиях в Москве в августе 91-го, тут же метнулся в аэропорт, чтобы разделить страшные бессонные ночи с защитниками Белого дома, — тайком от своих близких. "Из всех дней моей жизни те августовские дни — самые счастливые в моей жизни. Правда, тогда я думал, что меня убьют, но зато весь мир узнает, что случилось в России", - признавался затем Мстислав Ростропович.
Во всем, что бы ни делал Ростропович, он был искренен и талантлив. Абсолютно осознанно включал эпоху в свое творчество. Исполняя посвященные ему произведения Шостаковича, Шнитке, Пендерецкого или Бриттена, он не только вывел виолончель в разряд инструментов, имеющих право на сольный голос, но во многом сделал авторов этих сочинений классиками на все времена. "Все, что я играю, люблю до обморока", — говорил Ростропович. Подсчитано, что он первым исполнил 117 опусов для виолончели, 72 новые оркестровые партитуры и 3 оперы. В большинстве своем музыку ХХ века нельзя назвать светлой. И Ростропович мужественно и талантливо повествовал трагедии одну за другой, а люди в зале были неизменно счастливы. Казалось, их печали он просто забирает себе. Свой последний концерт он давал 25 сентября — в день столетия своего друга Дмитрия Шостаковича, дирижировал его Восьмой симфонией в Большом зале Московской консерватории.
Для всей планеты он был просто Славой. Он прославил русский характер и русскую культуру на весь мир. Мир, восхищавшийся его феноменальным талантом. В 2003-м он получил Grammy за выдающуюся карьеру виолончелиста и дирижера. Посол доброй воли ЮНЕСКО, почетный гражданин многих городов мира, почетный доктор более чем 50 университетов и академий. Академия искусств Франции включила его имя в число "сорока бессмертных" почетных членов.
Сейчас в это невозможно поверить, но Мстислава Ростроповича едва не исключили из консерватории за... неуспеваемость. Виной тому была безответная любовь, из-за которой он позабыл не только о занятиях, но и об экзаменах. Но он вовремя спохватился и покончил с учебой экстерном. А любовь на всю жизнь Ростропович найдет несколькими годами позже в Праге. В красавицу певицу, солистку Большого театра Галину Вишневскую он влюбится с первого взгляда. Потом еще долго союз двух выдающихся личностей окружающие не без зависти будут считать сказкой, красивым кинематографическим сюжетом, который на самом деле оказался реальностью длиной в полвека.
Монаршие особы почти всех королевских домов Европы, первые лица (бывшие и нынешние) десятков государств, коллеги, соседи по дому и дворник во дворе - все они с полным правом называли Ростроповича своим другом. А он приветствовал их своим неизменным, чуть грассирующим: "Дружище!". Всегда улыбался, шутил - был человеком сокрушительного обаяния. "Кусочек солнца", "Подсолнух" - называли его друзья. Последний раз страна видела Маэстро в день его юбилея, 27 марта. Нельзя было не заметить, как он измучен болезнью. Но не сломлен. И он не отказал в празднике друзьям, которые хотели поздравить его с 80-летием...
Он ушел, оставив миллионы сердец плененными его великой музыкой и умением жить гармонично - красиво и мужественно.
Рыцарь благородного образа
Марина Давыдова
Смерть Кирилла Лаврова совпала с целой чередой горьких для страны потерь. Эпоха не уходит, она уже ушла безвозвратно. И кончина знаковых для этой эпохи личностей - лишь зримое подтверждение конца. Не ведавший ни контркультурных всплесков, ни постмодернистских изысков и благополучно вытравивший из себя все открытия модернизма, театр в советское время сохранил представление об учительской роли искусства. И Кирилл Лавров был одним из тех, в ком это представление жило не в ханжеском, не в кликушеском, а в своем первозданном виде.
То, что он ушел из жизни вскоре после Михаила Ульянова, кажется символическим совпадением. Происхождение у них было разное. Роли в театре и кино (а заодно и роль в искусстве) - сходные. Лавров в отличие от Ульянова был не крестьянских, а дворянских корней. Его генеалогия по матери восходит к роду Лыкошиных, чье имение находилось недалеко от усадьбы Грибоедовых. Его дед был до революции директором гимназии Императорского человеколюбивого общества. После революции он уехал в эмиграцию, осел в Белграде, стал смотрителем русских школ в Сербии. Лавров - опять же в отличие от Ульянова - был выходцем из актерской семьи (его отец некоторое время, еще в 20-е годы, играл в БДТ). Большую часть своей актерской жизни он находился в мощном поле товстоноговской эстетики. Он не был самостиен. Напротив - он стал одним из самых верных носителей эстетики и заветов своего учителя. Верность вообще была одним из главных качеств Лаврова: как всякий мощный режиссер, Товстоногов был деспотичен, и многие в конце концов восстали против его авторитарной власти. Лаврову она словно бы не была в тягость. Ульянов, напротив, казался актером спонтанным, не вписывающимся в рамки чьей-то эстетики, и такого учителя, как Товстоногов, у него конечно же не было. И тем не менее совершенно ясно, что эти артисты были не просто сомасштабны, но и соприродны друг другу.
Оба они - один в Москве, другой в Петербурге - стали воплощением надежности и порядочности. Оба возглавили крупные театры - не потому, что имели какую-то художественную стратегию, а в силу своих уникальных человеческих качеств.
Актерская профессия предполагает отсутствие цельности. Артист - вечный Протей, неуловимый и изменчивый. Но и в Ульянове, и в Лаврове, несмотря на мощный лицедейский дар, эта цельность все же очень ощущалась. Именно она (и только она) и могла оправдать того самого социального героя, которого заказало им подленькое советское время в своих маловысокохудожественных пьесах и сценариях. Сценарии были фальшивые, а роли, сыгранные ими, - настоящие. И вот что интересно: образы негодяев, которых Ульянов и Лавров играли в немалом количестве, в нашем сознании с ними как-то не срослись, хотя играли они их превосходно, а роли героев благородных (включая и советские ходульные образы, и даже хорошо отлакированный образ Ленина) кажутся неотторжимыми от них.
Кирилл Лавров для нас - это не Молчалин из легендарного товстоноговского "Горя от ума" (а ведь эта роль - одно из высших актерских достижений артиста), а скорее Нил из не менее легендарных "Мещан". Не страшный и величественный Президент из "Коварства и любви" Темура Чхеидзе (хотя это, вообще говоря, одна из самых блистательных актерских работ БДТ посттовстоноговского периода), а скорее мудрый и ироничный лорд Болинброк из "Стакана воды". Роли неврастеников, рефлексирующих умников были не для него (он сыграл Ивана Карамазова, но это было не совсем "его" роль), а вот Матиас Клаузен в пьесе Гауптмана "Перед заходом солнца", переживающий свою последнюю любовь, получился не просто убедительным, но пронзительным. Лаврову, в сущности, очень шла его очень говорящая фамилия: все его герои были словно бы увенчаны лавровым венком, все созданные им образы дышали спокойствием. Он умел играть благородство, потому что сам был исполнен его. Теперь, после его ухода, в нашем театре и в нашем искусстве этого благородства стало угрожающе мало.
