Если б знали вы, как мне дороги...
Это было очень давно. В те забытые, полумифические времена, когда композиторы владели нотной грамотой, поэты осмысленно складывали слова, у исполнителей поголовно был слух, а зачастую еще и голос, да вдобавок и те, и другие, и третьи обладали живой душой. Тогда рождались на свет песни, которые мы до сих пор подхватываем прежде, чем это осознаем, - и мелодия, и текст записаны "на подкорку". Тогда приходили в мир люди с песнями в крови. Среди них Василий Павлович Соловьев (с приставкой детского прозвища - Седой), чей вековой юбилей празднуется как раз 25 апреля.
Он родился в Петербурге, на Старо-Невском проспекте, мама его - крестьянка со Псковщины - служила горничной у Анастасии Вяльцевой. Начинал тапером в кинотеатре, окончил Ленинградскую консерваторию. Получил несколько Сталинских премий, а затем и Ленинскую. Возглавлял ленинградский Союз композиторов в годы борьбы с космополитизмом - о его порядочности, порядочности трезвомыслящего, здорового русского человека благодарно вспоминают по сей день. К началу 1970-х оказался в контрах с обкомом, Соловьева-Седого начали, что называется, "задвигать". 2 декабря 1979-го он умер. Творческое наследие составляет в общей сложности более 400 песен (в том числе - к полусотне фильмов), из них - десятка два абсолютных хитов. Включая мегахит общемирового масштаба - "Подмосковные вечера". Сначала они назывались "Ленинградскими", считались большой творческой неудачей, и петь их ни одна вокальная знаменитость не пожелала. Молодому Владимиру Трошину терять было нечего, он рискнул и стал голосом одной песни. Брендовой российской песни. Теперь "Вечера", как "Бесаме мучо", поют везде.
Судьбы песен, как и судьбы людей, закономерны. Никого не забывают случайно, ничто не хранят в душе просто так. Именно поэтому будущее советской песни видится мне триумфальным и безоблачным. Эти песни вернутся - не в исполнении деревянных буратинок, открывающих рот под небывалую, с точки зрения природы, компьютерную фонограмму. Даже концептуальные оправдания - "о главном", "о старом", "о вечном" - не потребуются. Потому что советские песни, то есть песни, датированные советской эпохой, - после отделения трухи и плевел, дают в чистом остатке те самые "закрома родины". Там, в закромах, и таланта, и чувства, и витальной силы - на несколько поколений вперед.
Ренессанс советской песни наступит, когда эпоху оценят трезво и средневзвешенно - без истерик, несущихся с крайних флангов. Сейчас трудно представить, что такое вообще возможно, что львы однажды возлягут вперемешку с агнцами. Пока у агнцев и львов даже с идентификацией проблемы. Один бьет себя в грудь: "Жертва я, жертва!", а вокруг судачат тихонько: "Ну, палач не палач, но челюстями клацал, будь здоров...". На этом неспокойном фоне советская эстрада да еще, пожалуй, советское кино не только примиряют нас с прошлым, но и постоянно подзаряжают аккумуляторы любви к прошлому. В СССР был замечательный театр, однако театральное искусство на пленке не живет. В СССР были великие писатели, но каждый из них - в отдельности - был, как правило, недолго и несчастливо. Запрещали, не печатали, проклинали. Некогда запретное и официально проклятое как раз и преобладает сегодня в наших книжных шкафах. Настоящая литература создавалась вопреки. А настоящие песни - все-таки благодаря. Благодаря тому хорошему, что в прежней жизни наличествовало. Как ни крути.
В итоге, повторюсь, повезло фильмам - "Неуловимые мстители" теперь мирно пасутся на одной эфирной полянке с "Андреем Рублевым", и у песен выравнялась судьба: Высоцкого, "Вечер на рейде", Аркашу Северного, Цоя, Тухманова можно любить одновременно, не страдая душевными противоречиями. Помните, Пьеха выводила: "Наши песни носим в сердце с колыбели"? Просторное у нас оказалось сердце...
Очень важно помнить, что хорошее - было. Потому что прошлое - это не учебник истории, а дни и годы лично за твоей спиной. Что такое "Подмосковные вечера"? Детство и счастье, и уставший за день велосипед. Сосновое тепло, чай на веранде, клубника с грядки. Родители - еще молодые. Бабушки, дедушки - живы. Смех. Разговоры. В тени, за качелями, уже вечер. А на просеке еще солнце шпарит вовсю.
Где сейчас эти качели? Где эта просека? Все покромсано на участки, продано и застроено впритирку. Сколько ни крути головой - горизонта не увидишь. Взгляд бьется об очередной забор и падает в траву, как гнилое яблоко. Разливность и напевность "Подмосковных вечеров" (равно и "Ленинградских") сегодня недосягаемы, потому что разливаться негде. Такие песни возникают в свободном пространстве, на фоне вольного пейзажа. Для современных дачных поселков больше подходит рэп. Искусство короткого дыхания и топтания на пятачке. Подмосковные вечера погибли, как погиб вишневый сад.
У Соловьева-Седого многие песни вечерние. Закатные. "Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат..." вообще написана в ритме колыбельной, что, конечно, нелегко угадать, когда ее затягивает дважды краснознаменный александровский хор. "Вечер на рейде", "Вечерняя песня" ("Слушай, Ленинград, я тебе спою..."), "Стали ночи светлыми"... "Горит свечи огарочек, гремит недальний бой" - это вечер, "Я стою в хороший час заката у садовых новеньких ворот" - без вопросов, "Сердцу хочется ласковой песни и хорошей большой любви" - только после честно отработанного трудового дня, "Заря моя вечерняя, любовь неугасимая" - эротический гимн светлых июньских ночей. Прямо-таки "Песнь Песней" на великолепные стихи Исаковского.
У Соловьева-Седого и ярких, полуденных песен хватает: "На солнечной поляночке", "Пора в путь-дорогу", "Первым делом - самолеты", марш из "Первой перчатки"... Но, похоже, и сам он был склонен к элегической светлой грусти, и соавторов, поэтов, подыскивал себе под стать. Я же говорю: это было очень давно. Когда в только что написанных стихах уже звучала музыка, а в музыке угадывались стихи.
Эти песни нельзя выставить на русских торгах "Сотбис" или "Кристис" - оно и к лучшему, что нельзя, - но по ценности они не уступают забавам Фаберже или "Стене Соломона". Хотя не удивлюсь, если завтра выяснится, что какое-то ОАО лет десять назад продало наши песни в Америку - наравне с "Чебурашкой", там их перепели Мадонна, Майкл Джексон и Бритни Спирс, а единственный русский авторитет в Нью-Йорке - Михаил Барышников - наговорил трогательный вступительный месседж "Песни моего детства"...
Кстати, лирическая песня или гражданственная - не суть важно. Что касается идейной составляющей, так ведь и "Стена Соломона" когда-то не могла демонстрироваться в России из-за несоответствия официальной идеологии, и Чебурашка в данном отношении не стерилен - маршировал с пионерами, однако ни японцы, ни американцы в коммунистическом прозелитизме лопоухого не обвиняют. Где на все времена поставлен знак качества, тавро таланта, - оттуда идеология выветривается, как спирт из дорогого парфюма. Надо только чуть-чуть подождать. И упиваться чистым ароматом.
