У красноярцев начались русские народные галлюцинации
В минувшую среду на сцене Красноярского театра оперы и балета с единственным концертом выступил Петр Мамонов — актер и музыкант. Он привез сибирякам свой моноспектакль "Мыши + зелененький". …Голая сцена и луч света, выхватывающий из темноты эпилептически движущегося Мамонова, он в простых джинсах и свитере. Но, несмотря на незамысловатый антураж, действо буквально заворожило зрителей. Первые минут двадцать они вообще не аплодировали — сидели, открыв рты, как загипнотизированные интеллектуальным шаманством, происходящим на сцене.
Банщик, лифтер, наборщик в типографии, корректор, работник бойлерной, заведующий отделом писем в журнале "Пионер", рабочий в продуктовом магазине, основатель группы "Звуки Му" и стиля "русская народная галлюцинация", кинозвезда, православный отшельник… После распада "Звуков Му" в 1989 году Мамонов играл в спектаклях Театра им. Станиславского, а последние несколько лет живет в деревне. В Сибири он не был особенно популярен, помнили его, может, только редкие фанаты музыкального творчества. Однако блестяще сыгранная роль в фильме "Остров" принесла актеру всенародную любовь и позволила Мамонову гастролировать сейчас по всей стране, собирая полные залы.
"Оу, я уехал бы в Вайоминг,// Но это был бы не мамонинг…" — пропел-провыл Мамонов, изогнувшись и хаотично тряся руками. Тем самым он предупредил: сейчас начнется настоящий мамонинг… Нелепо наклонился вперед и, дрожа всем телом, повторил ту же фразу-заклинание; упал на пол — и опять про Вайоминг-Мамонинг. А затем — темнота и тишина… И вот вновь сиреневый свет выхватывает выступающие скулы, пронзительный взгляд юродивого, тощую фигуру, движущуюся с пластикой циркового мима.
— Действительно, русская народная галлюцинация, — шепчет один из сидящих рядом зрителей. Но скоро поклонники начинают смеяться и аплодировать после каждой сценки — горячо, даже истерично.
"Нет, все-таки больше всего я хочу, как северо-западный слон, свинцовый, тяжелый, большой, как неработающий холодильник — выбросить вроде жаль, зато места занимаю много…" — Мамонов произносит "русский национальный гон" так, как и сейчас говорят на богемных кухнях под рюмку чая. Нисколько не рисуясь и не пережимая. Незавершенность фраз делает мысли более значимыми, как будто актер не договаривает чего-то важного. В промежутках между строками — темнота и пауза. И движения… 56-летний Мамонов прыгает, падает, стоит на руках и на голове, вертится юлой.
Но что особенно впечатляет в актере, так это полное отсутствие чувства собственной важности — только открытость и самоирония. После окончания спектакля стало понятно, что публика разделилась на три группы: тех, кто ничего не понял и кому не понравилось, тех, кто ничего не понял, но все же остался доволен, и тех, кто утверждает, что понял абсолютно все. Равнодушным непростой психоделический монолог Мамонова не оставил никого.
