Попытка гражданской войны

Происходящее на юге Киргизии - попытка не демократической революции, а гражданской войны. И совсем не политические разногласия предопределяют структуру местного разлома. Подлинные мотивы действа могут быть регионалистскими, социальными, местническими, националистическими. При этом противники власти не выдвигают политических программ, хотя озвученные ими требования могут показаться политическими. Оппозиция здесь перестала существовать. Ее послевыборная активность стала детонатором беспорядков, но не их смысловым содержанием.

Вчерашние лидеры оказались перед жестким выбором: либо возглавить мятеж, кидаться бутылками с зажигательной смесью и метать камни - либо сгинуть. Первое предпочтительнее, второе неизбежнее.

Мятеж, поднятый на юге, выдвинул на авансцену новых лидеров - не из традиционной оппозиции. Происходящее мало напоминает массовое общественное давление на власть, в беспорядках задействовано заведомое меньшинство. Но меньшинство чрезвычайно агрессивное.

Все "оранжевые" сценарии не сбылись. Оппозиция не просто проиграла выборы: она проиграла их с существенным отрывом. Слишком существенным, чтобы претендовать на ремейк киевской революции. Ее тезис о "массовых фальсификациях" не поддержан наблюдателями ОБСЕ. Перспективы судебного оспаривания результатов полностью исключены. Легальный путь к власти закрыт.

На улицы вышел классический люмпен-революционер, бессмысленный и беспощадный. Нынешние "революционеры" демонстрируют методы не Белграда и не Тбилиси. Скорее, Москвы 1993 года, но в преувеличенно экстремальном виде.

Разбудить такие страсти - не самое сложное дело. Обуздать их или направить в "политическое русло" сложнее. Но ни подлинно лидерских качеств, ни альтернативной стратегии инициаторы мятежа не обнаружили. Обиженные политики своих "восставших" удержать не способны. Неудивительно, что спровоцированная обидами и посулами толпа отбивает у власти не гражданские свободы, а уголовников из местных тюрем.

Ультиматум мятежниками и вправду предъявлен. Самый настоящий ультиматум, но никакому не президенту - гражданскому обществу.