Ницше, Дюма и Винни-Пух

Что, дескать, миледи и Рошфор, агенты кардинала Ришелье, украли у нас рукопись одной из глав "Трех мушкетеров", а также книгу, с помощью которой можно вызывать Люцифера? Что в меня влюбился дьявол и воплотился в двадцатилетнюю девушку, чтобы сделаться моим телохранителем?.." (Добавим, что девушку-дьявола зовут Ирэн Адлер, паспорт у нее британский и прописана она по адресу: Лондон, Бейкер-стрит, 221б.) Главный герой, Лукас Корсо, на протяжении всего романа занят поисками выпущенной в 1666 году "Книги о девяти вратах в царство теней" сожженного на костре Аристида Торкья - трех экземпляров, утаенных от инквизиции и при совмещении дающих ключ к этим самым вратам. Впрочем, для него-то самого важнее оценить подлинность рукописи "Анжуйского вина", сорок второй главы "Трех мушкетеров". Корсо определяет происходящее с ним то как пародию, то как заговор, то как злую шутку, то как игру случая. "Что же, книги преподносят нам подобные сюрпризы... И каждый получает такого дьявола, какого заслуживает". Здесь "литературность событий" (тоже определение Корсо) не отягощает интригу, а, напротив, привносит в сюжет многомерность. Текст, где соединились игра, пародия, трагедия и поэзия, блестяще перевела Наталья Богомолова. В рубрике "Документальная проза" - работа немецкой писательницы, обозревателя журнала "Штерн" Биргит Лаханн "Существовать и мыслить сквозь эпохи!" (штрихи к портрету Фридриха Ницше). Повествование живое, на грани документальной и художественной прозы, насыщенное цитатами из Ницше, современное: "После крушения третьего рейха Ницше под запретом. Заклеймен. Объявлен дьявольским мифом. Исчадием зла. Превратно истолкованные понятия: раса, дисциплина и порядок, белокурая бестия - прилипли к его имени, как смола. Ницше, поборник творческого начала, - теперь алиби для тех, кто выкорчевал все живое. Его сверхчеловек мутировал в изверга". Перевод Анатолия Егоршева. Остальная проза номера - экзистенциальные рассказы англичанки Дженет Уинтерсон в переводе О. Варшавер (о человеке, который не нашел в себе сил стать хозяином собаки, и о другом - не ужившемся в городе Ньютоне, "где все точно знают, сколько требуется времени, чтобы оно прошло") и "Рассказики под экстази" Фредерика Бегбедера. Переводчики (И. Васюченко и Г. Зингер), предваряя публикацию, вписывают тридцатишестилетнего француза в один ряд с Кокто, Хаксли, Кастанедой, Томом Вулфом: "Для его героев в состоянии экстази весь мир превратился в нескончаемый порнофильм с подробностями, которые выглядели бы просто отталкивающими, если бы не злая насмешка, с которой они поданы". В разделе поэзии - стихи Фазыла Хюсню Дагларджа из цикла "Пьяница" в переводе с турецкого Фазиля Искандера: "Когда пьешь,/ Ты вроде умный./ На улицу выходишь -/Дурак дураком./ Что за черт! Не вернуться ли, чтобы поумнеть". И первое произведение А.А. Милна, посвященное будущему Винни-Пуху - баллада "Плюшевый медвежонок" в переводе Е. Славороссовой. Вполне симпатичный медвежонок, но... все же не любимый заходеровский Пух. Вот что можно прочесть в ноябрьской "Иностранке". А в мире согласно соответствующей рубрике журнала снова читают Мишеля Уэльбека: новый - и вновь скандальный - роман "Платформа".