При сегодняшнем нашем конвейере во всех сферах жизни такое понятие, как «штучность», думается мне, просто утрачено. Хотя бы потому, что за появлением чего-то штучного следует грозная резолюция — «нерентабельно». Если говорить о кино и театре, то ежедневно на экраны выходят сериалы, сделанные по одним и тем же лекалам, где мелькают одни и те же типажи — актеры, обладающие средним талантом и до боли похожие друг на друга. Конвейер — он и есть конвейер. И когда вдруг на этой ленте появляется яркая индивидуальность, то это сразу настораживает. Уж не полетел ли автомат, не брак ли выпустили? Такие люди всегда привлекали внимание. Валентин Плучек, безусловно, из их числа.
Народный артист СССР, возглавлявший Театр Сатиры в качестве художественного руководителя больше 40 лет, конечно, человек не с конвейера, а редкая индивидуальность. Накануне мы отметили 110 лет со дня его рождения. Он человек со сложной биографией: рано ушел от родителей, дружил с беспризорниками, жил в детском доме. Увлекся живописью, поступил в художественную мастерскую, а затем сделал крутой поворот в сторону театра — пошел в ученики к Всеволоду Мейерхольду. Играя в ГосТиМе, в том числе в произведениях своего любимого Маяковского, Валентин Николаевич уже тогда проявил талант организатора и параллельно создал любительский театр на базе электрозавода, а после «Арбузовскую студию» вместе с драматургом Арбузовым, где делали свои первые шаги такие актеры, как Галич, Гердт, Греков и многие другие.
Мейерхольд, надо заметить, оказал большое влияние на Плучека как режиссера, и это было видно даже в его зрелых спектаклях в Театре Сатиры. У него была не мхатовская, не вахтанговская, а именно мейерхольдовская школа, такая изобразительно-хореографическая. Рисунок и пластика занимали важное место в его спектаклях. В этом он был шикарен и всегда индивидуален.
Он в совершенстве знал мировую поэзию. Обожал ее, часто использовал. Спроси его о таком-то поэте, он зажмурится и вдруг начнет читать. А еще он был великолепным чечеточником, бил ее до старости лет и показывал молодым артистам, как это делать. И, конечно, он по-настоящему понимал и ценил юмор. Есть люди, которые делают вид, что им смешно, а есть те, которым действительно смешно. Вот ему было действительно смешно.
Но главное, Валентин Плучек был профессиональным худруком. Настоящим мастером своего дела. Я, например, не профессионал: случайно попал на эту должность, после того как Плучек серьезно заболел. Он попросил: «Давай, выручи, потом подумаем». И вот уже 19 лет думаем. Есть множество замечательных режиссеров, которые при этом никакие руководители театров, а он был «худруком в законе». Это совсем другие навыки, нужно дар иметь от природы.
С одной стороны, он собрал блистательную коллекцию актеров и, что редкость, давал им пробовать себя в режиссуре. Мы с Андреем Мироновым много при нем ставили, благодаря Плучеку Москва узнала о таком постановщике, как Марк Захаров, который выпустил в Театре Сатиры несколько эпохальных спектаклей.
С другой стороны, в Плучеке было что-то такое иезуитско-воспитательское. А как иначе держать в страхе банду из 90 актеров, не говоря уже о цехах? Артисты, в общем-то, на 95% состоят из эмоций, остальное — мозги и знания. И когда эти 95% помножены на 90 человек, то можно сойти с ума. С такими энергиями может справиться только настоящий профессионал. Валентину Плучеку это удавалось больше 40 лет.
О нем можно вспоминать бесконечно. Конечно, зачастую эти разговоры о том, что мы помним и чтим стариков, наше прошлое, — трепотня. Но если говорить о нас, то каждый год мы открываем сезон именно 4 сентября, в день рождения нашего худрука, и играем его спектакль «Укрощение строптивой». И это реальная память о человеке, который вдохнул жизнь в Театр Сатиры.
Автор — художественный руководитель Театра Сатиры, народный артист РСФСР, режиссер, педагог
Мнение автор может не совпадать с позицией редакции
