Парень нашего времени: в Театре имени Моссовета провели урок внеклассного чтения
Заснеженные вершины и темпераментные горцы, дамы с кружевными зонтиками и господа офицеры с идеальной выправкой — в Театре имени Моссовета продолжаются премьерные показы «Героя нашего времени». Насколько актуален и кому сегодня интересен сценический вариант романа, в будущем году отмечающего 180-летие, выяснили «Известия».
Лермонтов и alter ego
Режиссер Юрий Еремин много лет занимается инсценировками и уже создал свой литературный театр. Поклонники ценят в его спектаклях основательность подхода и бережное отношение к оригиналу. В числе последних постановок режиссера на сцене Театра имени Моссовета — «Baden-Баден» по мотивам «Дыма» Тургенева и «Идиот» по Достоевскому. «Герой нашего времени» создан по той же схеме — без искажений смыслов и нарочитой актуализации, с сохранением авторского текста, но и без лишнего к нему пиетета. Перенести на театральную сцену весь роман, уместив его в один вечер, — задача нереальная, и автору пьесы «по Лермонтову» приходится идти на компромиссы, благо вольная хронология оригинала допускает варианты.
Исчезла из постановки «Тамань». С этим не поспоришь: самая поэтичная из повестей, пожалуй, сильно огрубилась бы на сцене. «Фаталиста», завершающего роман, режиссер сделал прологом. Офицеры в безукоризненно сидящих мундирах, почти сливаясь с роковым черным фоном, ведут разговор о фатуме. Уже обреченный Вулич (Дмитрий Щербина) выступает его олицетворением, а Печорин получает индульгенцию на дальнейшие действия: в самом деле — зачем заботиться о своих поступках и их последствиях, если всё предначертано свыше? Еще одна вольность связана с образом рассказчика, зашифрованного в программке под инициалами М.Л. Играет автора романа лучезарный Антон Аносов (Михаил Юрьевич, по свидетельству современников, был мрачноватым мизантропом), повествуя как от собственного лица, так и от лица Печорина. Более того, М.Л. становится его неразлучным спутником, выражая по отношению к своему alter ego то иронию, то сочувствие, но чаще всего недоумение — уж больно нелогичны поступки Григория Александровича.
В отличие от сценического наблюдателя зрителю для ощущения целостности образа всё же необходимо видеть в действиях героя некую логику. Этого, к сожалению, не происходит, да и вообще контакта «герой–зритель» не возникает, хотя у исполнителя роли Печорина Дмитрия Подадаева был шанс внести свою лепту в печоринскую галерею. 26-летний артист невысок, плотен, косая сажень в плечах. В советское время он играл бы положительных рабочих, комсомольских секретарей младшего звена, солдат-отличников и хлеборобов-ударников. В то время как выдающиеся Печорины — от звезды немого кино Николая Прозоровского до харизматичного Олега Даля — были тонкокостны, аристократичны и напоминали романные иллюстрации Михаила Врубеля. С появлением актера других кондиций стал возможен новый типаж: утонченная, самовлюбленная, рефлексирующая натура, скрытая под демократичной внешностью. Падший ангел или раскаявшийся демон под маской «хорошего парня». А что сильнее, чем несовпадение «внешнего» и «внутреннего», способно разжечь зрительское любопытство?
Литературная педагогика
В нашем случае обошлось без пламени и почти без искры. Актер внес в голос интеллигентную томность, в движения — пристойную вольность, в чувства — запрет на эмоции. Этим и ограничился. Даже высокоградусное повествование о Вере («Я ее не обману: она единственная женщина в мире, которую я не в силах был бы обмануть...») ничем, кроме скидывания сюртука, не выдает смятения персонажа. Как-то трудно поверить, что на совести Печорина загубленная жизнь (в Пятигорск он приезжает после «каких-то похождений в Петербурге», читай: дуэли) и впереди еще целый список смертей, включая собственную, и сломанных судеб. Добери артист весь этот контент, совсем другое могло быть впечатление, а так — зрительское воображение буксует, не в силах дорисовать картину.
С остальными персонажами встречаешься, будто со старыми знакомыми, и они не разочаровывают. Максим Максимыч (Захар Комлев) — образец душевности и порядочности. Бэла (Анна Исайкина) пуглива, как горная серна. Мэри (Анастасия Пронина) слушается маменьку, но себе на уме. Вера (Лилия Волкова) любит и страдает, Грушницкий (Алексей Трофимов) интереснее с костылем, чем без него. В спектакле, за редким исключением, вообще нет ничего отвлекающего от оригинала. Классический текст, хорошие актерские работы, функциональные декорации (голубоватый задник, реагирующий на время года и суток, и мобильные зеркала, увеличивающие сценический объем) гарантируют максимальное погружение в роман.
Не исключено, что именно это обстоятельство существенно омолодило аудиторию респектабельного театра. Средний возраст его посетителей скорее +40. Однако на «Герое...» обнаружилось множество подростков. Многие, если судить по доносившимся разговорам, пришли с учителями литературы — так сказать, провести урок в театре. И это правильный педагогический ход. Мало кого из сегодняшних школяров заставишь просидеть пару дней за книжкой. Альтернативный вариант «освоить проблематику романа» (так в методичках словесников) — два с половиной часа спектакля. Для школьников интерпретационная сдержанность — безусловный плюс, но человеку, знакомому с первоисточником, а тем более любящему его, хочется получить как минимум интересную режиссерскую трактовку. Лермонтовский концепт он усвоил, свой у него, как правило, есть. А вот что по поводу «Героя...» думает опытнейший, поднаторевший в сценических прочтениях режиссер — по меньшей мере, любопытно...
