В первый день зимы исполняется 105 лет со дня рождения Виктора Драгунского. Я хорошо помню свою первую книжку этого писателя — она была большой, красной, с белобрысым мальчишкой на обложке. Называлась «На Садовой большое движение». Там были рассказы «Он живой и светится...», «Сверху вниз, наискосок!», «Смерть шпиона Гадюкина», «Двадцать лет под кроватью»... И от них я то рыдала и трясла ногой со смеху, то оказывалась совершенно зачарованной. Драгунский придумал такой смешной и захватывающий мир, что оторваться от него было невозможно.
Книжка прожила со мной довольно долго и не раз ездила в коробке с квартиры на квартиру, как неприкосновенный запас. Когда-то я читала ее сама, а потом, годы спустя — своим сыновьям. Младшему досталась еще и аудиоверсия, и мы с ним по кругу слушали все эти рассказы в блестящем исполнении Марии Голубкиной. Фразы «мотогонки по отвесной стене», «а ещё котят и бабушку» давно стали частью нашего семейного жаргона. В общем, это любовь на всю жизнь.
Но — вернусь в детство. К тому моменту, как у меня появились «Денискины рассказы», я уже прочла почти всю серию «Детская библиотека приключений» — в моей голове уже успели поселиться и индейцы, и отважные полярники, и капитан Немо, и рыцари, и мушкетеры. На этом фоне Дениска Кораблёв — простой мальчишка — по идее должен был как-то потеряться. Но нет!
Драгунский умел одной фразой, мгновенно, прорастить из обыденных и знакомых каждому советскому ребенку обстоятельств совершенно сказочное пространство. Ведь все эти образы — «и она медленно плыла по кругу, и светилась, и звенела» или незабываемое «как будто кто-то играет стеклянными молоточками на серебряном ксилофоне» — чистой воды магия! Казалось бы, просто рабочие дробили камень на набережной. Но Драгунский услышал и передал это таким вот чудесным образом.
Думаю, секрет обаяния прозы Драгунского — как раз в сочетании дивного юмора с этим магическим взглядом на мир, ощущением его как чего-то удивительного, прекрасного, того, чем можно восхититься. Это очень, очень жизнерадостная литература.
Вообще-то в нашем детстве не было недостатка в позитивных авторах. Кино, газеты и журналы, трехпрограммник на кухне у бабушки, а потом и телевизор просто исходили оптимизмом: «Широка страна моя родная», «Эх, хорошо в стране советской жить!» — бодрые репортажи, бодрые новости, бодрые марши с их специфическим задором были постоянным фоном жизни.
Но Денискина радость — другая, и это очень чувствовалось. Она была тихая и часто созерцательная, а вовсе не какая-то социальная, коллективная. Это было восхищенное удивление маленького человека каким-то событием или явлением его частной жизни: светлячком, розовыми копытцами олененка, маминым ушком, в которое дышишь... Драгоценная вещь у Драгунского — фокус на отдельно взятом ребенке, который просто живет и радуется.
Конечно, у Дениски есть друзья, с ними можно делиться всеми этими эмоциями или вместе переживать какие-то приключения. Но мне, как человеку интровертному и склонному к созерцательности, было ужасно важно это книжное свидетельство, что быть одному и думать о своем иногда тоже бывает волшебно и здорово. Спасибо Драгунскому за эту «индульгенцию»!
К тому же Денискины приключения были совершенно типичными, абсолютно узнаваемыми — поэтому ты присоединялся к этим историям просто моментально. У тебя были такие же точно подначки «на слабо», такие же школьные спектакли, такие же дворники, соседи, учителя: это был мир, знакомый от и до. И тем не менее он таил в себе не только бесчисленное множество смешных ситуаций, но и возможность чуда.
Здорово, что мне удалось вовремя вложить моим детям в клювы то, что я горячо люблю сама. И я надеюсь, что книги Драгунского благополучно переживут десятилетия — именно потому, что они не про «советское детство», а просто про детство, про приключения ребенка в большом мире и про чудо жизни.
Автор — певица, поэт, композитор
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
