Рыцарь русской культуры
Ушел из жизни Эдуард фон Фальц-Фейн — барон, общественный деятель и меценат, очень много сделавший для русской культуры. Он был ее настоящим рыцарем. Эдуард Александрович прожил долгую жизнь — 106 лет! И тем не менее весть о его кончине внезапна, тяжела, это урон для всей нашей культуры, для музейного сообщества и, в частности, для «Царского Села».
Мы потеряли совершенно особого благотворителя, мецената со своим неповторимым стилем общения. Сегодня меценатство играет в культурной жизни России заметную и важную роль. Но музейщики, за некоторым исключением, имеют дело с ним как с организацией, когда благотворителями выступают юридические лица. А барон Фальц-Фейн всегда и во всем оставался физическим лицом, чье живое присутствие всегда ощущалось. Он был человечным, простым, открытым, сам по себе интересным и заинтересованным. Его благородные жесты не были продиктованы какими-то прагматичными целями и выдавали натуру страстную и азартную.
Он был увлекающимся человеком, что необязательно относилось только к искусству. Скажем, в молодости участвовал в гонках, велосипедных и автомобильных, публиковался как журналист. К тому же был невероятно красив и пользовался успехом у женщин. Вообще у барона потрясающая биография, и я всем рекомендую прочесть его книгу воспоминаний.
Родившийся в России до революции и покинувший советскую страну маленьким мальчиком, Фальц-Фейн, когда это оказалось возможно, стал приезжать на свою родину. Он помогал возвращать ценности, утраченные после революции и войны. Особое место в этом сюжете занимает дружба с музеем-заповедником «Царское Село». В нашем фонде хранятся фотографии первых приездов барона в страну, на которых ему лет семьдесят, — он гуляет по царскосельскому парку. Я прекрасно помню и более поздние визиты, когда ему было около 90 лет, — очень подвижный, худощавый, всегда загорелый, в общении невероятно приязненный и привлекающий внутренним светом. Он живо интересовался делами музея-заповедника, был хорошо знаком и даже называл своим другом прежнего директора ГМЗ Ивана Петровича Саутова.
1980–1990-е годы — время очень тяжелое, тогда даже с продуктами были проблемы, что уж говорить о средствах на реставрацию памятников. Барон всегда старался посодействовать. Конечно, отдельно нужно сказать о попытках вернуть в Екатерининский дворец Янтарную комнату. В свое время огромный интерес у Фальц-Фейна вызвало посещение мастерских, в которых велась работа по воссозданию легендарного зала. Барон всячески старался помочь этому процессу, он даже вошел в Международный комитет по поиску Янтарной комнаты. Те старания успехом не увенчались, но Фальц-Фейн выделил деньги на покупку швейцарских шлифовальных станков, чем облегчил и значительно ускорил работу мастеров, занимавшихся восстановлением утраченного интерьера. Выполнить работу качественно и в короткие сроки было очень важно, поскольку Янтарная комната должна была открыться к 300-летию Петербурга.
Можно долго перечислять, чем помог барон не только Царскому Селу, но и Петербургу. Остановлюсь лишь на том, чему сама была свидетелем, когда еще не была директором ГМЗ, а работала в Комитете по охране памятников. Помню, как заинтересованно Фальц-Фейн участвовал в восстановлении церкви Рождества святого Иоанна Предтечи в Воронцовском дворце. Мне довелось быть в гостях у барона в его доме в Вадуце. Немало моих знакомых могут рассказать о том, как им тоже посчастливилось бывать у Эдуарда Александровича, как он гостеприимно их принимал. В этом домике с террасой и небольшим садом было огромное количество произведений живописи, графики, предметов, связанных с русской историей. Особенно мне запомнились жанровые картины и портреты, судя по этой коллекции, владелец особенно любил конец XIX — начало XX века.
В родословной барона скрестились две ветви — Фальц-Фейны и знаменитый род Епанчиных. Простота, великодушие и созидательность, которыми отличался барон, мне кажется, были свойственны русской аристократии. Он всегда казался мне русским аристократом до мозга костей. И даже то, что в его доме в Вадуце был художественный беспорядок, а двери были распахнуты для очень многих людей, выдавало в Эдуарде Александровиче русскую натуру — широкую, душевную и неупорядоченную. Я не замечала в нем прагматичности. Это был человек с очень высокой жизненной планкой. И повторю еще раз: в бароне привлекал его внутренний свет.
Наш музей-заповедник испытывает чувство огромной потери и выражает соболезнования всем близким, родным и друзьям Эдуарда Александровича.
Автор — директор Государственного музея-заповедника «Царское Село»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
