В понедельник, 20 ноября, в германском бундестаге выступил российский школьник Николай Десятниченко. Ученик гимназии из Нового Уренгоя рассказал парламентариям о «невинных солдатах вермахта».
История наделала много шума. В сети на Десятниченко немедленно обрушился мощный шквал критики. С резким осуждением его поступка выступили в Совете Федерации. А в Госдуме и в Общественной палате РФ призвали Минобрнауки и прокуратуру немедленно выяснить все обстоятельства дела, найти и наказать виновных.
Спустя сутки непростую ситуацию прокомментировали даже в Кремле. По словам пресс-секретаря Президента РФ Дмитрия Пескова, молодой человек не имел в виду ничего плохого и не следует обвинять его в пропаганде фашизма, а «экзальтированная травля» не имеет под собой оснований. Вскоре с аналогичной позицией выступила и министр образования Ольга Васильева.
Травля и правда вышла на славу. В пылу негодования иные горячие головы даже пообещали убить Николая, об увечьях и прочих неприятностях даже говорить не приходится. Однако можно думать, что после примирительных заявлений высоких чиновников история потихоньку сойдет на нет.
Казус Десятниченко, однако, заслуживает внимания.
Юный гимназист, сам того не желая, попал в очень чувствительные болевые точки современного российского общества. Одной из них является память.
Мы — то, что мы помним. Это вещь, хорошо известная профессиональным историкам, маститым политикам и матерым пропагандистам.
Через прошлое мы идентифицируем себя, обустраиваем наше настоящее и формулируем будущее. Это прошлое категорически не может быть негативным, ибо негатив разрушает самоуважение и порождает многочисленные комплексы, которые, как раковая опухоль, разъедают социальную психику.
Любому социуму жизненно необходимо комфортное прошлое. В противном случае его настоящее лишено будущего. Тому довольно примеров в истории, в том числе и новейшей. Достаточно посмотреть на то, что происходит сегодня на Украине. Или в Прибалтике. Или в Польше. Или в Германии. Или в Соединенных Штатах. Россия здесь не исключение.
За прошлое готовы убивать. За прошлое готовы умирать, хотя и реже.
Великая Отечественная война — то немногое, что всерьез лежит в основе современного русского «я». Мы победили в самой страшной бойне в истории человечества. Это правда. Мы принесли этой победе величайшую жертву. Это тоже правда. Мы сегодняшние воспринимаем себя законными наследниками миллионов безымянных героев. В каждом из нас есть толика этой победы и этого героизма.
Любой намек на то, что это не так, подобен ожогу. Любой, кто пытается поставить это под сомнение, обречен на уничтожение. Такова логика социального выживания.
Именно поэтому детали того, что на самом деле случилось в бундестаге, совершенно не важны. Никого не интересует, какими историческими изысканиями занимался честный и вполне патриотично настроенный Коля Десятниченко и о чем он на самом деле хотел поведать германским парламентариям в День национального траура в Германии.
Его выступление, совершенно гуманистическое по смыслу (на любой войне всегда есть тот, кто жаждет мира и заслуживает другой жизни, а потому достоин снисхождения, даже если он враг), прочитали с точностью до наоборот: враг не всегда плох, победитель не всегда прав, чужую жестокость можно простить, а нам есть за что извиняться перед другими.
Битва за прошлое продолжается, и поражение в ней равносильно смерти. Казус Десятниченко — ровно про то, что мы намерены выжить.
Автор — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
