Никто тебя не схватит: как фольклорные игры спасут дошкольников при теракте
Минпросвещения внедряет программу традиционных фольклорных игр в детских садах. Она призвана научить дошкольников правильно действовать при террористической угрозе и в целом в экстремальных ситуациях. Программу, основанную на детских подвижных играх — «Каравай», «Коза», «Коршун», «Тетера» и др., — разработали специалисты факультета «Юридическая психология» МГППУ. Как собираются учить детей поведению при терактах, разбирались «Известия».
В чем суть программы
Программа «Фольклорные игры в детском саду» разработана «в условиях роста террористической опасности», сейчас она апробируется, рассказали «Известиям» в университете. Реализуется инициатива под руководством замглавы Минпросвещения Александра Бугаева, специалистами факультета «Юридическая психология» МГППУ Владимиром Чернушевичем и Анной Тепловой, которые не только разработали программу, но и вместе с коллегами сопровождают ее внедрение.
Всего в программе семь игр общей продолжительностью около 30 минут. Это «Закличка», «Каравай», «Коза», «Тетера», «Коршун», «Ворон Иван Петрович» и «Курочка», а также их аналоги для детей других возрастов. Эти игры, многие из которых известны каждому с детства, призваны подготовить детей к действиям в условиях артналетов и нападения, пояснили в МГППУ.
Впрочем, детям об этом не рассказывают: по сути, ребята только играют. Просто программа составлена таким образом, что она сплачивает детский коллектив, развивает чувства доверия и взаимопомощи, учит соблюдению дисциплины и взаимодействию при эмоциональном напряжении.
После периода апробации будут выпущены более детализированные методические рекомендации с учетом региональных этнокультурных особенностей. Проводить игры смогут воспитатели, музыкальные руководители и учителя физкультуры. Одновременно программа сохраняет традиционную народную игру как объект нематериального культурного наследия.
— Первый этап внедрения программы — добровольное включение образовательной организации в этот проект Минпросвещения, — рассказал «Известиям» Владимир Чернушевич. — Рассылка программы и методических рекомендаций по ее проведению проходит по регионам. Наверное, прежде всего откликнутся сады, уже имеющие опыт фольклорной игры.
МГППУ будет проводить с теми, кто включится в программу, вебинары, конференции и совещания. Сформированные опорные площадки затем поделятся своим примером с остальными.
Эффективность программы будет оцениваться на основе сравнительного анализа: как дети действовали во время антитеррористических учениях раньше и как действуют после внедрения программы.
«Известия» направили запрос в Минпросвещения.
В какие игры будут играть
Программа строится последовательно из нескольких игр. Группа дошкольников играет в течение 30 минут, начиная с «Заклички» — это ритуал начала занятия, элемент знакомства друг с другом. Затем идут круговые объединяющие игры с невысокой степенью тактильного контакта: «Каравай» («Каравай, каравай, кого хочешь, выбирай!») и чем-то похожая на него «Коза».
Затем начинаются активные и эмоциональные игры — «Тетера» и «Коршун». В первой игре выбранная по считалке Тетера ведет вереницу ребят через «ворота» (их создают два других ребенка). Ворота закрываются, когда заканчивается песенка, исполняемая хором. В этой игре воссоздается психологически травмирующая ситуация, когда человек вынужден остановиться по не зависящим от него причинам. Но переживается она весело и с азартом.
В игре «Коршун» ребенок, который находится внутри круга, ловит остальных ребят — тоже после того, как заканчивается специально прописанный в правилах игры диалог. Здесь моделируется стрессовая ситуация: на фоне нарочито спокойного диалога между кругом и «коршуном» возрастает эмоциональное напряжение, которое достигает своего апогея в момент, когда «коршун» вскакивает и начинает догонять остальных.
Третья часть занятия спокойная. Здесь проводятся либо жестовые игры с мелодичными распевами — к примеру «Курочка», либо игры-сказки с минимум движения, такие как «Ворон Иван Петрович».
Допустимы замены игр: вместо «Коршуна» предлагается играть в «Чижа», если у детей в группе слишком активное настроение. В «Чиже» дети не догоняют друг друга, а ищут пару. Игру «Коза» можно менять на «Воробья», в которой больше возможностей для импровизации и самопрезентации, и т. д.
— За основу взята фольклорно-игровая программа для воспитателей и детей от четырех до восьми лет, эффективность которой проверена экспериментально, — рассказала «Известиям» Анна Теплова. — В репертуаре профессиональной игровой подготовки социальных педагогов на факультете «Юридическая психология» — около 20 игр для этого возраста, поэтому предложены варианты программы, чтобы освоившие игровой репертуар дети могли свободно выбирать, вот что им играть сегодня.
Она подчеркнула, что важнее не во что играть, а кто и как играет. При этом нужно учитывать этнокультурные особенности игрового опыта регионов, да и в целом возвращать игровую культуру в дошкольные учреждения.
Выбор же игр обусловлен тем, что программа разрабатывалась для детсадов, то есть нужны были те, в которых за минимальное время получается максимальный эффект. Какого-либо противопоставления уличным играм — «Салкам», «Казакам-Разбойникам», «Вышибалам» — нет. Просто это разные ситуации бытования традиционной культуры, подчеркнула Анна Теплова.
Почему именно играми учат поведению при терактах
Владимир Чернушевич пояснил, что заказчиком фольклорно-игровой программы стал отдел мобилизационной подготовки и гражданской обороны Минпросвещения.
— Специалисты не могли найти способа лучше для подготовки малышей к действиям в ситуациях террористической угрозы. То, что приемлемо для школьников — задымления, сигналы тревоги, разыгрывания на учениях вариантов террористических угроз, — оказалось неприемлемо для самых маленьких, — сказал собеседник «Известий». — Высок риск психотравмы в мирное время. В то же время в игровой фольклорной практике много ресурсов общеразвивающего плана, а также ситуаций, которые моделируют преодоление экстремальных ситуаций.
Он подчеркивает: что и как объяснять детям о возможных реальных опасностях, решает воспитатель, учитывая возрастные особенности. Но это важнее для ребят постарше, тогда как для малышей важнее выработать опыт практического действия в характерных ситуациях.
— В традиционных народных играх часто «проживаются» ситуации, связанные с реакцией на опасность — отрыв от группы, возможность быть схваченным и перехваченным и прочее, — пояснила Анна Теплова. — Они дают детям возможность выработать в условиях игры культуросообразную, человеческую реакцию на чрезвычайную ситуацию: спокойствие, контроль над аффектом, смекалка, смех и пр.
Владимир Чернушевич отмечает, что в 2019 году специалисты МГППУ опытным путем доказали, что в традиционной игре эффективно формируются социально-коммуникативные навыки: ребята учатся действовать без паники, организованно, с учетом друг друга.
— Новое госзадание лишь уточняет ориентиры для ведущих, расставляет акценты на типовых игровых ситуациях, особенно значимых для антитеррористической защиты, — сказала она. — Эффективность такой игровой подготовки обязательно будет оцениваться сравнительными наблюдениями за действиями детей и воспитателей, участвующих и не участвующих в игровой практике. На это нацелены работы с садами в 2026 году.
Основатель и совладелица сети билингвальных детских садов и школ Discovery Виктория Боева отмечает, что такая программа может быть эффективной: в игровой форме дети меньше испытывают страх и стресс, а модельные ситуации позволяют учиться без травматичности. В то же время прямые инструкции дошкольникам воспринимать сложнее.
— Но важно подчеркнуть, что такой метод не должен полностью исчерпывать подготовку, — уверена собеседница «Известий». — Я считаю правильным сочетать игровые методы с простыми и доступными объяснениями основных правил безопасности — возрастной уровень восприятия учитывается при подаче информации. Ребенок должен понимать, почему он это делает, какие угрозы бывают и какие простые действия помогут ему защититься. Например, младшим школьникам полезно объяснять модели поведения при нападении, сигнал тревоги или приближающейся опасности, что делать, если они видят подозрительные предметы или людей.
Учитель начальных классов с высшей квалификационной категорией в московской школе №705 Тамара Грицкова отмечает, что сейчас тема безопасности вплетена в учебный процесс в младших классах.
— Мы не читаем детям скучные лекции, а разбираем ситуации в группах, парах, рисуем памятки, смотрим и обсуждаем добрые мультфильмы на тему «Как вести себя с незнакомцем» или «Что делать, если потерялся». Мы моделируем ситуации «Что ты сделаешь, если..?» — и разбираем каждый вариант, — рассказала она «Известиям».
Она отмечает, что в детских садах действительно игры — это не просто развлечение. С помощью известной всем игры «Тише мыши, кот на крыше», например, детей учат слышать команду, быстро реагировать, прятаться, замирать. Так закладываются основы поведения в критической ситуации.
— В начальной школе мы на эту базу наслаиваем уже более осознанные вещи. Дети взрослеют, и информация становится сложнее, но всегда — дозированной и адаптированной, — сказала Тамара Грицкова. — Спокойствие и уверенность ребенка — результат большой работы, которая начинается со взрослых.
Умеют ли дети вести себя во время ЧС
Виктория Боева рассказывает, что дети во время реальных чрезвычайных ситуаций испытывают стресс, растерянность и страх, поэтому организованность действий сильно зависит от предварительной подготовки и тренировки. Дети эффективнее справлялись с ЧС в тех школах, где были проведены систематические учения с отработкой алгоритмов поведения.
Вице-президент, руководитель Центра по специальной оценке условий труда, эксперт сервиса «Инфоурок» Сергей Борисов подчеркивает, что сейчас школы и детские сады регулярно отрабатывают эвакуацию и сценарии реагирования. Так, в 2025 году во многих учреждениях проводились общероссийские учения по антитеррористической защищенности. Моделировались ситуации эвакуации, блокировки подозрительных предметов, отрабатывалось взаимодействие педагогов и родителей.
— Дети демонстрировали высокий уровень организованности и готовности к действиям в чрезвычайных ситуациях, — сказал он «Известиям». — Например, в Омске в детском саду №314 была отработана эвакуация при обнаружении подозрительного предмета. Действия всех участников, включая воспитанников, были оценены как удовлетворительные.
Впрочем, современных российских исследований, которые оценили бы поведение детей в реальной чрезвычайной ситуации (в частности, нападения на школу в Ижевске, гимназию в Казани, Керченский колледж), «Известиям» найти не удалось, не знают о них и опрошенные исследователи. Зарубежные исследования также основаны в первую очередь на дриллах — то есть учебных тренировках ситуаций, которые моделируют блокировку школы или вооруженное нападение. В том числе оценивалось влияние таких учений на психологию ребенка — выяснилось, что непосредственное моделирование ситуации, когда школа подвергается нападению, у 27% вызывает тревогу.
— Современные методики начинают всё больше использовать игровые и интерактивные формы обучения безопасности, чтобы добиться усвоения материалов на интуитивном уровне, — подчеркивает Виктория Боева.
