Политическая активность Исламской Республики Иран на Ближнем Востоке в последнее время значительно снизилась. Это связано с частичным ослаблением позиций Тегерана в регионе, в том числе из-за сокращения влияния поддерживаемых им вооруженных формирований. Некоторые из них базировались на территории Сирии. Поэтому после прихода к власти в значительной части этой страны группировки «Тахрир аш-Шам» (признана в России террористической организацией и запрещена), негласный союз, известный как «Ось сопротивления», фактически прекратил свое существование.
Так, когда 8 декабря в Дамаск вошел новый президент Ахмед аш-Шараа (более известный под псевдонимом Абу Мухаммед аль-Джулани), никаких признаков присутствия иранских военных или поддерживаемых Тегераном формирований в стране уже не было.
Утрата стратегически важного маршрута поставок вооружений «Хезболле» в Ливане, также прокси Тегерана, оказала негативное влияние на потенциал «Оси сопротивления», действия которой были направлены в основном против Израиля и США. «Хезболла» также серьезно пострадала после серии атак Израиля во второй половине 2024 года и фактически перестала рассматриваться как серьезная угроза для него. Таким образом, Иран больше не может использовать «Хезболлу» как рычаг давления на США, главного союзника Израиля.
Единственной значимой военной силой, противостоящей Израилю и выступающей в некоторой степени в интересах Ирана, остаются хуситы в Йемене. Однако они, вероятно, также прекратят атаки на торговые суда в Красном море и ракетные обстрелы израильской территории в случае достижения устойчивого перемирия между ХАМАС и Израилем. Важно подчеркнуть, что хуситы никогда не находились под полным контролем Ирана и остаются относительно автономным формированием.
Президент США Дональд Трамп, который не желает мириться с развитием ядерного потенциала Ирана, возможно, хочет воспользоваться его ослаблением для достижения дипломатической победы. Неделю назад Трамп сообщил, что направил руководителю Исламской Республики Иран аятолле Хаменеи послание с призывом начать переговоры, при этом упоминая войну в качестве самого негативного сценария. В постпредстве Ирана при ООН утверждают, что такого письма до сих пор не получили. В любом случае, пока и Хаменеи, и высшее политическое руководство страны заявляют, что не будут вести переговоры «под давлением» и с таким агрессивным правительством.
Текущая политика президента США направлена на продолжение стратегии «максимального давления» на Иран с целью заставить Тегеран сесть за стол прямых переговоров с Вашингтоном. Белый дом, похоже, не рассматривает участия трех европейских стран — Великобритании, Германии и Франции (участников Совместного всеобъемлющего плана действий, СВПД) — в этом процессе. Сыграть здесь конструктивную роль может как раз Россия.
С момента возвращения Трампа в Белый дом начались серьезные изменения во внешней политике США, многие из которых выгодны Москве. Таким образом, то, что еще недавно казалось невозможным, сегодня выглядит вполне реальным — роль Владимира Путина в качестве посредника между аятоллой Хаменеи и Дональдом Трампом. К слову, Москва не отрицает обсуждения с США потенциального содействия Вашингтону в нахождении общего языка с Тегераном. Как заявил помощник президента РФ Юрий Ушаков, иранский вопрос обсуждался на переговорах делегаций России и США в Эр-Рияде 18 февраля. В этом контексте не исключено, что Москва может даже стать местом встречи и переговоров Ирана и США.
Но остается вопрос: имеет ли СВПД всё еще значение для Исламской Республики? Ответ — да, поскольку если европейская «тройка» (Великобритания, Германия и Франция) не активирует механизм «автоматического возврата санкций» (snapback), то все рестрикции Совета Безопасности ООН окончательно отменятся в октябре 2025 года. Это одно из условий ядерного протокола, подписанного пятью постоянными членами СБ ООН и Германией с Исламской Республикой Иран. В последние месяцы европейская «тройка» выразила недовольство якобы отсутствием сотрудничества Ирана с МАГАТЭ. Если этот протест приведет к запуску этого механизма, позиции Москвы, а также Пекина в иранском вопросе станут ключевыми.
С учетом быстрого улучшения отношений между Белым домом и Кремлем в последние четыре недели, а также вероятности завершения украинского конфликта в 2025 году, Москва также будет заинтересована играть центральную роль в нормализации и снижении напряженности между Тегераном и Вашингтоном.
Автор — иранский политолог, эксперт по Ближнему Востоку
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
