В Габоне по-прежнему неспокойно. Еще 26 августа прошли выборы президента, победу в которых одержал Али Бонго, занимавший этот пост уже 14 лет. Сразу после объявления о переизбрании 30 августа группа военных во главе с генералом Брисом Олиги выступила по национальному телевидению, заявив об отмене результатов голосования и роспуске институтов власти.
На фоне идущих непрерывной чередой с 2020 года переворотов в странах Африки (особенно в бывших французских колониях) появился запрос на поиск общих для таких, казалось бы, уникальных и непредсказуемых событий предпосылок. Основанный на понимании этих предпосылок мониторинг ситуации в отдельных странах может помочь точнее оценивать риски.
В Габоне с момента обретения независимости в 1960 году сменилось всего три президента. Али Бонго и его отец Омар Бонго, долгое время сохранявший однопартийную систему, суммарно управляли страной 55 лет и за это время неоднократно обвинялись в коррупции и непотизме. Предыдущая попытка переворота в Габоне случилась в 2019 году на фоне болезни Али Бонго, тогда же от иностранного бизнеса стали поступать жалобы на местные судебные органы, пытающиеся взыскать с компаний несуществующие долги.
Низкий уровень развития политических институтов обычно сказывается и на качестве госуправления, замедляет экономический рост, однако одной этой предпосылки недостаточно, чтобы возникла угроза переворота. Противоборствующая действующему правительству группа должна иметь мощный стимул, цель, достижение которой нивелирует все издержки прихода к власти силовым путем. Чтобы понять, какой стимул мог быть у военных в Габоне, нужно обратиться к структуре экономики страны.
Чистый экспорт из Габона в 2021 году составил $4,6 млрд, он превысил импорт в три раза. Страна состоит в ОПЕК, и, хотя занимает в организации предпоследнее место по объемам добычи нефти, доходы от продажи энергоносителей формируют 38,5% госбюджета. В добывающем секторе традиционно для Африки велика доля иностранного капитала — пять из семи крупнейших нефтедобывающих компаний зарегистрированы во Франции, Великобритании, США и Малайзии. После сланцевой революции в Штатах крупнейшим покупателем габонской нефти стал Китай, он же на 1/5 обеспечивает собственные потребности в марганце за счет импорта из Габона. Примечательно, что французская Eramet уже сообщила о возобновлении добычи марганца на территории Габона в штатном режиме.
Обещание генерала Олиги выполнить все внешние и внутренние обязательства перед инвесторами и кредиторами указывает на нежелание лидеров переворота совершать резкие движения во внешней политике и торговле страны, чтобы сохранить главный источник доходов. Подобных обещаний мы не слышали, например, во время переворота в Нигере, где большая часть доходов с продажи урана доставалась иностранным компаниям.
Сырьевой тип экономики Габона объясняет многие внутренние проблемы. За пятым на континенте ВВП на душу населения ($8820) скрывается острая зависимость этого показателя от мировых цен на нефть, а нестабильный экономический рост размывается высокими темпами увеличения населения (2,5% в 2020 году). В условиях, когда нельзя просчитать доходы бюджета на несколько лет вперед, возможность проведения государством масштабных социальных реформ ограничена. При этом сами доходы распределяются крайне неравномерно — 40% граждан Габона живет за чертой бедности, а безработица затрагивает 1/5 часть экономически активного населения.
Если события в Нигере отражали несогласие новой власти с асимметричной постколониальной моделью отношений, то переворот в Габоне имеет скорее внутренний характер. Местные политические элиты борются за право владения источником валютных поступлений. Торможение развития экономических институтов подогревает социальную напряженность, а участники переворота действуют на упреждение, рассчитывая, что та же самая ресурсная выручка покроет репутационные потери и удержит новый режим на плаву.
Естественное старение лидеров африканских стран, заставших период расцвета тесных связей с бывшими метрополиями, ведет к ослаблению историко-культурных факторов сотрудничества, таких как общий язык (для 30% жителей Либревиля французский язык — родной) или политическое устройство. Им на смену приходят более динамичные и неформальные договоренности на уровне отдельных компаний и сообществ. В этом ключе перевороты можно рассматривать одновременно как индикаторы начала такого перехода и как события, ускоряющие его.
Китай, похоже, единственный глобальный игрок, который понимает масштаб происходящих изменений и может локализовать их во времени и пространстве, заранее обеспечив условия расширения присутствия на местных рынках. В соседних с Габоном Экваториальной Гвинее и Республике Конго тоже наблюдается выраженный профицит торгового баланса, который во многом формируется за счет экспорта в КНР. В этих же странах наблюдается кризис политических институтов, связанный с тем, что действующие президенты находятся у власти 45 и 30 лет соответственно. Эти же страны — крупные заемщики у Китая, получившие за последние 10 лет (вместе с Габоном) более $7 млрд, в основном в виде кредитов на развитие инфраструктурных проектов.
Пока западные инвесторы оценивают политические риски, растущие на руинах вчерашних преимуществ статуса бывшей метрополии, или пытаются через условия кредитных соглашений навязать более демократичную, по их мнению, систему государственных институтов, Китай пользуется незапятнанной репутацией. Он руководствуется принципом невмешательства во внутренние дела стран-заемщиков, чтобы обеспечить долгосрочное экономическое лидерство.
Автор — исследователь Центра изучения Африки НИУ ВШЭ
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
