Пить, любить, творить: литературные рецепты выживания
Православное фэнтези, научный труд про страсть публики к убийствам, исследование писательского алкоголизма и размышление о признаниях в любви в XXI веке. В этом месяце литераторы и переводчики подготовили для нас немало интригующих сюжетов — выдуманных, реальных и даже балансирующих на этой грани. «Известия» выбрали лучшее.
«Оправдание Острова»
Евгений Водолазкин
Вот уж кто точно провел с пользой это странное ковидное время, так это Евгений Водолазкин. «Оправдание Острова» — его третья книга за год и, что еще более важно, одна из лучших за всё время его писательской карьеры. Алхимия литературного дара и опыта филолога-медиевиста дала неожиданный жанровый результат — может, даже более удивительный, чем «Лавр». Если его главный бестселлер был стилизован под житие, то новый роман уже воспроизводит стиль и поэтику летописи — пусть и без устаревшей лексики. Но то стиль, а вот с точным определением жанра есть большие проблемы. Получился невиданный гомункул, православное фэнтези о том, как утопия неизбежно превращается в антиутопию, чтобы потом снова вернуться на круги своя.
«Оправдание Острова» — летопись вымышленной страны, точнее, острова, чей несчастный народ в ускоренном режиме наступает на все грабли мировой истории. Начинается всё, как «Игра престолов», где правители ожесточенно делят власть и негероически мрут, но чем ближе к современности, тем больше книга похожа на «Скотный двор». Сатирическая желчь почти та же, хотя аллюзии на реальные события, конечно, не настолько прозрачны. Прерывают ход летописи комментарии живых свидетелей — княжеской четы, которой, вопреки всем законам природы, на двоих больше 600 лет. А им и незачем стареть или как-то меняться — ведь живут они в гармонии с собой и друг другом. Да и книга, в общем, о том же: все страсти и амбиции преходящи, любовь вечна.
«Чисто британское убийство. Удивительная история национальной одержимости»
Люси Уорсли
Оказывается, у респектабельного классического детектива весьма темное прошлое. Как показывает исследование историка и журналиста Люси Уорсли, национальная любовь к ребусам, которой Артур Конан Дойл и Агата Кристи заразили весь мир, началась с явно нездорового любопытства к реальным кровавым убийствам. Толпы зевак атаковали места преступлений, их подробности смаковали в разговорах и мусолили в прессе, по мотивам делали кукольные постановки на ярмарках и живые реконструкции на театральных подмостках. Наконец, подлинные трагедии проникали в бульварное чтиво и даже в большую литературу — в частности, многие романы Чарльза Диккенса основаны на реальных событиях. И только потом английский детектив приобрел джентльменский лоск и успокоительную жанровую условность.
По ходу разговора Люси Уорсли постоянно сворачивает с обыском в любопытные переулки. В книге есть главы про самые резонансные убийства XIX века, становление полицейского сыска, появление судебно-медицинской экспертизы, печальные следствия популярности опиума и мышьяка, музей восковых фигур мадам Тюссо и премьерную постановку «Доктора Джекила и мистера Хайда», наконец, про Джека Потрошителя, Суини Тодда, Франсуа Видока и первых женщин-сыщиков. Заканчивается же она «золотым веком» жанра, который уступил брутальному напору крутого детектива. В 1946 году будущий автор антиутопии «1984» Джордж Оруэлл не без грусти констатировал: ушли те времена, когда полагали, что к такому страшному преступлению, как убийство, «могут привести лишь серьезные причины и сильные чувства».
«Любовь: сделай сам. Как мы стали менеджерами своих чувств»
Полина Аронсон
Почему в наши дни так неловко признаваться в любви и рациональность стала важнее чувств? Почему сегодня так часто и удачно проявляется цеховая (групповая) солидарность — а при этом эмпатия, стремление понять и принять ближнего в его несовершенстве, наоборот, упорно стремится в обществе к нулю? Как Tinder стал новым инструментом патриархата и как по итогам пандемии изменится наша жизнь? Однозначного ответа на эти и многие другие вопросы не найти. Но сама попытка ответить уже дает немало. Тем и полезны эссе — жанр быстрого реагирования.
Сборник текстов известного социолога и публициста Полины Аронсон, наверное, обречен на споры. В книге есть последовательность и принципиальность научного подхода, ссылки на исследования и научные работы коллег, часть материала автор получила сама в ходе проведенного вместе с коллегами опроса. И всё равно бесспорные умозаключения соперничают с провокационными обобщениями, интересные выводы порой подкрепляет слабая доказательная база. Что-то кажется очень точным, с чем-то невозможно согласиться — но так и выглядит разведка боем неосвоенных территорий.
Прочитать эту книгу и безразлично пожать плечами, наверное, невозможно. Да, вряд ли найдется такой человек, который с легкостью подпишется под каждым тезисом автора — потому что в вопросах отношений мы все немного специалисты, и никакие доктора философии нам не указ. В то же время не так уж много читателей по прочтении скажут: в этой книге ничего нет про меня и про людей из моего окружения.
«Малое стихотворное собрание сочинений Д.А. Пригова»
К 80-летию со дня рождения Дмитрия Александровича Пригова издательство «Новое литературное обозрение» выпустило два завершающих тома «Малого стихотворного собрания». Год назад мы рассказывали о начале этого проекта, отмечая его концептуальность, которая, очевидно, пришлась бы по душе самому поэту. Каждый том объединяет темы, начинающиеся с одной из букв фамилии Пригова. Так, в первую книгу «П» вошли стихи, связанные с преисподней, прошлым, преступлением, природой, полом и письмом, а последняя объединяет произведения про власть, войну, высокое, вопросы и вину. Есть здесь и специальное приложение — «Визуальное». На восьми страницах размещены несколько работ ДАП, где из машинописных слов, заполняющих белое пространство определенным образом, складываются целые картины. И это уже не столько Пригов-поэт, сколько Пригов-художник.
Впрочем, в его творчестве эти две стороны были неотделимы, поскольку для концептуального искусства слово всегда было едва ли не более важно, чем всё остальное, а поэзия Пригова — это всегда художественный жест: перформанс и маска, юродство и скоромошество, внешне подчеркнуто непритязательное, но пронзительное. «Вот я котлеточку зажарю / Бульончик маленький сварю / И положу, чтобы лежало / А сам окошко отворю / Во двор и сразу прыгну в небо / И полечу, и полечу / И полечу, потом вернуся / Покушаю, коль захочу».
Книги серии прекрасно отражают это качество. Здесь великолепный отбор работ (у Пригова их, конечно, гораздо больше — тысячи), и между ними выстроены внутренние связи, переклички, не только иронично-формалистские, но и более тонкие, неочевидные. В общем, тот редкий случай, когда работа составителя становится чем-то большим — трактовкой, попыткой интерпретации.
«Путешествие к Источнику Эха. Почему писатели пьют»
Оливия Лэнг
Совсем недавно мы рассказывали о романе Оливии Лэнг «Crudo». Впечатления от него, напомним, были смешанные: все-таки эта писательница сильнее в ином жанре, ей же изобретенном — гибрид эссе о великих людях прошлого и предельно субъективного описания собственного путешествия по их следам. Именно такой коктейль представляли собой ранее выпущенные Ad Marginem «Одинокий город» (2016) и «К реке. Путешествие под поверхностью» (2011). Между ними Лэнг создала еще один труд, посвященный интригующей теме алкоголизма писателей. Теперь и он переведен на русский. И, вероятно, будет воспринят нашими читателями иначе, чем англоязычными. Все-таки пристрастие к бутылке присуще нашим кумирам даже в большей степени, и представленные в романе-исследовании Лэнг сюжеты о пьяных выходках американских литераторов меркнут на фоне «подвигов» их советско-российских коллег.
Прелесть книги в том, что это вовсе не сборник исторических анекдотов, равно как и не мрачная пафосная проповедь, а спокойное и трезвое размышление о природе гениальности, побочным эффектом которой становится неприкаянность, неуживчивость с миром и самим собой и, как следствие, попытка найти убежище на дне бутылки. Кстати, «источник эха» — это американский эвфемизм, означающий бар в квартире. Но Оливии Лэнг куда интереснее другое эхо — таланта, градус которого порой куда выше, чем у самого крепкого напитка.
Алиса Коонен: «Моя стихия — большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950
Алиса Коонен, прима Камерного театра, муза и жена Александра Таирова, давно вошла в пантеон мифологизированных актеров. Теперь у читателей есть прекрасная возможность заглянуть «по ту сторону» занавеса и легенды, увидеть, из каких микроэлементов творится миф: вышли дневники великой актрисы почти за полвека.
Великолепные воспоминания Коонен, выпущенные отдельной книгой в 1975 году, вскоре после ее смерти, не единожды переиздавались. Частично были опубликованы и дневники актрисы, а они совсем не то же самое, что мемуары. Но данный труд беспрецедентен — это объемное научное и более чем 700-страничное издание, ставшее возможным после снятия запрета на ознакомление и публикацию материалов, хранящихся в одном из архивов. Публикатор дневников — театровед Мария Хализева — скрупулезно откомментировала многолетние записи актрисы.
В книгу вошли все сохранившиеся дневниковые записи, начиная с 1904 года, когда Коонен еще даже не стала ученицей Школы МХТ, и заканчивая 1950 годом — смертью Таирова вскоре после уничтожения Камерного театра. В этот период вместилась вся его славная многолетняя история — глазами актрисы, — но еще и МХТ и Свободный театр Константина Марджанова. Для читателя это возможность увидеть Коонен вне Камерного театра и совсем не такой, какой ее знает широкая аудитория, то есть прежде всего как актрису трагедии.
Остается только пожалеть, что часть тетрадей Коонен утеряна; как предполагает Мария Хализева, они были уничтожены самой Алисой Георгиевной. Но и так в разных архивах хранятся десятки ее блокнотов, записных книжек. И остается только надеяться, что однажды свет увидит и следующий том дневников, написанных уже после 1950 года.
