Четверть публики, с учетверенной силой скандирующая «браво», четырежды менявшаяся программа, четыре оркестра среди исполнителей (не считая ряда прекрасных ансамблей и солистов). В Китае, как известно, число четыре несчастливое. И многими своими проблемами фестиваль Московской филармонии «Другое пространство» обязан именно этой восточной стране — точнее, пришедшей оттуда заразе. Впрочем, вопреки всем суевериям и казавшимся непреодолимыми препятствиям смотр все-таки состоялся, продемонстрировав, что современная академическая музыка если не здорова, то по крайней мере жива. И даже помолодела: не только в плане возраста композиторов, многим из которых нет и 40, но и потому, что очень это напомнило ситуацию 15–20-летней давности. Тогда музыкальный авангард в нашей стране казался лишь робким подростком, уязвимым для ударов судьбы. Теперь он снова под угрозой.
Последние годы фестиваль «Другое пространство», возглавляемый Владимиром Юровским, был главным бастионом музыкального авангарда. С одной стороны, неутомимый худрук ГАСО открывал новые имена и пропагандировал музыку наших современников-соотечественников, с другой — ликвидировал обидные пробелы в концертной истории страны. Например, четыре года назад он впервые в Москве исполнил грандиозные «Группы» Штокхаузена для трех оркестров — абсолютную классику XX века, которая в советские времена не звучала по идеологическим причинам, а в постсоветские — по рыночным. В тот вечер Концертный зал Чайковского был битком, а на выходе из метро отчаянно спрашивали лишний билетик.
Казалось, вот наконец современная академическая музыка вырвалась из гетто, теперь ее удел — не камерные междусобойчики в Доме композиторов, а главные площадки страны. И идут на авторов второй половины XX и начала XXI веков не менее охотно, чем на Чайковского и Рахманинова. Три следующих года так и было: композиторские фестивали появлялись, как грибы после дождя, а творчество вчерашних выпускников консерватории стало по-хорошему модным.
Но пандемия повернула время вспять, ограничительные меры усугубили ситуацию. На неделе, непосредственно предшествовавшей «Другому пространству», внезапно было объявлено, что залы теперь можно заполнять лишь на 25%, а не на 50%. Но что делать с уже раскупленными мероприятиями? Сначала ходили слухи, что концертным организациям их позволят провести в любом случае и все билеты останутся действительны, если они куплены до 13 ноября. Потом выяснилось, что все-таки нет: везде должно быть занято не больше четверти мест.
Многие, естественно, стали сдавать билеты, а там, где число «отказников» оказалось недостаточным, устроителям мероприятий пришлось проявлять чудеса изобретательности: делать концерты-двойники и обзванивать людей, уговаривая пойти в другое время, отменять концерт и назначать его снова, предлагая всем заново купить билеты (так, у Филармонии сейчас ряд событий начинается формально в 19:05, а ранее распроданные концерты на 19:00 отменены), или же вовсе переносить на несколько месяцев вперед. То, что на фоне этой чехарды «Другое пространство» все-таки прошло без существенных потерь, — чудо.
Разумеется, и в фойе, и в самом зале обескураживала непривычная пустота. Нет сомнений, что прежде там яблоку негде было бы упасть. Впрочем, это те самые ценители, которых не смутила ни путаница с билетами, ни риск отмены мероприятия в последний момент (увы, частая история этой осенью), ни собственно эпидемиологические риски и необходимость часами сидеть в маске. И аплодировали они за четверых. Такого количества криков «браво» не было слышно и в лучшие времена.
Признаем, восторги небезосновательны. Что ни концерт, то неординарная концепция, важная премьера или просто возможность услышать первоклассных музыкантов, включая зарубежных. Чего стоит хотя бы визит самого авторитетного в мире ансамбля современной музыки InterContemporain — детища Пьера Булеза. Французский коллектив, в прошлый раз гастролировавший у нас аж в 1990-м вместе с самим Булезом, приехал в усеченном составе, но с замечательной программой, включающей и сочинение отца-основателя Dérive 1. У нас его играли неоднократно и очень достойно, но так естественно, органично, легко и в то же время изысканно, как у InterContemporain, опус не звучал никогда.
Музыку Булеза, увы, ушедшего из жизни несколько лет назад, можно было услышать и на следующий вечер: в рамках «марафона» (три концерта по одному отделению каждый — вплоть до полуночи) было исполнено произведение для скрипки соло и live-электроники Anthèmes 2. Счастливчики, сидевшие в зале, получили лишнее подтверждение, что современные экспериментальные вещи надо слушать вживую. Хотя тот факт, что все мероприятия «Другого пространства» транслировались онлайн и будут доступны для просмотра, переоценить невозможно, но конкретно в случае с Anthèmes 2 ключевую роль играет пространственное решение: динамики размещены в разных точках зала, образуя полукруг позади зрителей, и скрипичные фразы Айлена Притчина, размноженные, бесконечно отражающиеся, как лучи света, буквально летали между рядов по самым причудливым траекториям.
Кстати, можно только приветствовать, что решили исполнить позднего Булеза (это сочинение он написал в 72-летнем возрасте). У нас до сих пор господствует стереотип, что его значимые композиторские достижения были только в юности.
Такие открытия, заставлявшие и зрителей, и даже профессионалов по-новому взглянуть на известные имена, случались на фестивале каждый день. Например, дирижер Филипп Чижевский со своим ансамблем Questa Musica показал, как можно удерживать внимание аудитории и выстраивать драматургию, играя всего одну ноту. Произведение Джачинто Шельси «Четыре пьесы для оркестра» — нечто среднее между ультраавангардом и медитацией: каждый номер выстроен вокруг единственного звука, мерцающего обертонами, прорастающего и растекающегося по инструментам, втягивающего в свое гравитационное поле ближайших соседей по гамме.
Еще один сюрприз прозвучал в самом конце последнего вечера — «Посвящение Бетховену» Александра Вустина. Композитор, всегда сочинявший в додекафонной технике вместо более привычной тональности, вдруг отправился в эпоху Классицизма. Но эта ностальгическая вещь, полная внутреннего света, пусть и омраченного тревогой, нагнетаемой постоянным рокотом ударных, прозвучала особенно щемяще в контексте трагических обстоятельств. Полгода назад пандемия унесла жизнь Вустина. И завершение «Другого пространства» — «Посвящением Бетховену» — стало, прежде всего, посвящением самому Александру Кузьмичу. Траурным венком от Юровского, который несколько лет назад вывел композитора из глубокого андеграунда на широкую сцену.
Теперь же широкая сцена у современных композиторов есть, а публики снова как в 1990-е — энтузиасты да студенты консерватории. Прибавим к этому минимум зарубежных гастролеров и стремительное сокращение числа событий. К счастью, организаторам «Другого пространства» удалось сделать максимум возможного в нынешних реалиях, но есть ли такие же ресурсы — внешние и внутренние — у кого-либо, кроме Юровского? Увидим в ближайшие месяцы.
Одно хорошо: теперь мы вдвойне («вчетверне»?) будем ценить каждое событие в этой сфере. И относиться к ним не как к рядовым, само собой разумеющимся явлениям, а как к подаркам судьбы. Только тогда, можно надеяться, после пандемии всё вернется на круги своя.
Автор — кандидат искусствоведения, обозреватель «Известий»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
