Бесплотная вещественность Джорджо Моранди
Через неделю после открытия выставки Джорджо де Кирико в Третьяковской галерее ГМИИ имени Пушкина представил свой ответ — ретроспективу Джорджо Моранди. Оба мастера — фигуры знаковые для итальянского искусства XX века, во многом определившие пути развития живописи во всей Европе. Но по духу своего творчества они — на разных полюсах: вместо залитых солнцем метафизических пейзажей Кирико Моранди создает пастельные, как будто выцветшие натюрморты, а концептуальной многозначительности предпочитает бессюжетность и кажущуюся приземленность.
Всю жизнь Моранди бесконечно воплощал на холсте и бумаге один и тот же образ — несколько керамических предметов, стоящих на столе. Порой они реалистичны и осязаемы, порой как будто растворяются в бесплотной дымке, сохраняя лишь контуры. В некоторых работах художник и вовсе отказывается от конкретики и превращает бутылки, плошки, вазы в абстрактные композиции, застывший танец геометрических форм. Но за этим читается нечто большее, чем просто любование линиями и сочетанием цветов (почти всегда — сероватых, неярких).
К излюбленному жанру Моранди прочно приросло определение «метафизический натюрморт» (и здесь опять стоит вспомнить де Кирико с его «метафизическим искусством»). Бытовые предметы выступают как загадочные тени, знаки вне времени и пространства, которые только предстоит разгадать. Впрочем, сам мастер возражал против искусствоведческих домыслов.
«Мои натюрморты остаются натюрмортами и никоим образом не наводят на какие бы то ни было метафизические, сюрреалистические, психологические или литературные размышления», — категоричен Моранди.
Согласиться с автором или нет, каждый посетитель экспозиции может решить сам. Благо Пушкинский музей представил максимально полную панораму творчества Моранди — от 1910-х до конца 1950-х годов, не только продемонстрировав фирменные натюрморты маслом, но и выстроив контекст. В нескольких залах разместились офорты, акварели, пейзажи и даже один ранний автопортрет.
Отдельно стоит отметить витрину с предметами из мастерской художника — в ней выставлены те самые вазы и коробочки, которые запечатлены на многих натюрмортах.
Большинство экспонатов (общим числом более 90) приехали из итальянских музеев и частных собраний, так что это редкая возможность увидеть их в одном месте. Но главное — все они очень логично выстраиваются в единое повествование, дополненное напечатанными на стенах цитатами самого Моранди и фрагментами воспоминаний ученых, общавшихся с ним.
Кураторы действительно постарались сделать экспозицию максимально нескучной, разнообразной, насколько это возможно при такой монолитности творчества. Но и виды Болоньи, и в общем-то нетипичные для Моранди букеты на акварелях, и даже монохромная печатная графика в конечном счете оказываются вариациями на главную тему. Это всегда аскетичное, лишенное всякой броскости изображение реальности, магия которого — не столько в нем самом, сколько во взгляде наблюдателя.
