Речь Владимира Путина в ООН стали называть исторической еще до того момента, когда российский президент вышел на трибуну Генеральной ассамблеи.
Мало того, в мировой информационной картине эта речь сопряглась с двумя событиями космического характера.
Накануне люди на всех континентах могли наблюдать «суперлуние», зрелище «кровавой луны». А на то самое время, когда в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке должны были прозвучать речи глав государств, NASA назначило пресс-конференцию, на которой сенсационно обещали объявить о нахождении жидкой воды на Марсе — и действительно об этом объявили.
По мнению депутата Госдумы Вячеслава Никонова, эта «беспрецедентная акция» была нарочно придумана, чтобы затмить выступление российского лидера, однако, даже если его конспирологическая гипотеза верна, это можно было бы понять и как намек на то, что в здании на Ист-Ривер в то утро тоже происходило нечто космическое по своему значению.
Поразил ли Путин воображение политических зевак? Конечно, нет. Он не явился на трибуну ни с буденновской саблей, ни со световым мечом джедая, ни даже с хрущевским ботинком.
На мой взгляд, главное в речи российского президента — это ее адекватность, соразмерность аудитории. Это была не только речь в ООН или по поводу ООН. Это была речь про ООН и для ООН.
Вы можете спросить: что же здесь удивительного? Ведь и на собрании дачного товарищества логичнее говорить прежде всего о проблемах данного товарищества и лишь во вторую очередь о таких вещах, как смысл жизни или странности любви.
И тем не менее американский президент поступил иначе. Если Путин 20 раз упоминает ООН и 4 раза – устав ООН, то Обама говорит об ООН лишь 6 раз и лишь однажды ссылается на ее устав.
Похоже, что через головы руководителей государств Барак Обама, как в свое время Ленин и Троцкий, пытался обращаться к народам их стран. «Народы Объединенных Наций» — это выражение в самом деле присутствует в его речи.
Обаму заботит наилучшее обустройство чужих садовых участков и построенные владельцами заборы: государственный суверенитет и государственные границы, воспринимаются им лишь как досадная помеха в этом деле.
Обаму заботят какие-то чужестранные девочки, которым нужно ходить в школу. Может быть, он захочет измерять длину их юбок, как когда-то делал Ким Ир Сен. Может быть, следить за тем, какую музыку они слушают.
В отличие от Обамы, жонглирующего такими растяжимыми идеологемами, как «свобода», «демократия», «достоинство» и прочий мир-труд-май, Владимир Путин говорил о вещах строго юридических — о суверенитете и легитимности.
Не знаю, что скажут народы (уже угнетенные своими освободителями или еще только ждущие своих освободителей-угнетателей), но той конкретной аудитории, перед которой выступал российский президент, то есть легитимным представителям суверенных государств, подход Путина явно должен был понравиться больше.
При сравнении политического языка двух лидеров бросается в глаза еще одна яркая деталь. Обама 13 раз упоминает в своей речи Россию. Путин произносит название единственной сверхдержавы лишь один раз — в том месте, где он говорит об истории организации. В контексте актуальной политики США не были упомянуты ни разу.
Это красноречивое умолчание можно объяснить нежеланием обострять конфликт. Но здесь можно увидеть и воплощение известного христианского принципа: бичевать грех, но не грешника.
Путин говорит прежде всего о том способе, которым вести дела в мире не следует. Он показывает себя противником именно этого способа действий, а не конкретной державы или группы держав. Используемые им безличные выражения указывают на зловещую безликую силу, время от времени овладевающую цветущими странами и талантливыми нациями. То, что на сегодняшний день главным инструментом этой силы стали США, — частность, и это вытекает из самого политического языка Путина.
«Агрессивное внешнее вмешательство привело к тому, что вместо реформ государственные институты, да и сам уклад жизни, были просто бесцеремонно разрушены». Виновный не назван, но есть ли сомнения в том, про чье вмешательство идет речь?
Ударная фраза речи, которая еще долго будет жить в цитатах: «Вы хоть понимаете теперь, чего вы натворили?» Эта фраза адресована той же безликой силе, хотя вряд ли будет ею осознана. Но ее наверняка поймут и оценят лидеры больших и малых государств, присутствовавшие в зале.
Барак Обама говорил очевидные вещи о том, что демократия лучше диктатуры и что при демократии было бы невозможно то, что происходит теперь в Сирии.
Умолчал он о другом, хотя не менее очевидном факте: история показала, что США не могут предложить своим соседям по дачному товариществу «Планета Земля» волшебные семена, которые дали бы обильный урожай свободы, демократии, достоинства и прав человека на чужих грядках.
Если бы такие семена существовали, только сумасшедший возражал бы против того, чтобы немедленно открыть перед сеятелями все ворота и калитки.
Но в реальном мире, а не в мире демагогии, авторитет США держится совсем на других вещах — на горах смертоносного железа и на пачках свежеотпечатанных зеленых бумажек, по сути не обеспеченных ничем, кроме угрозы применения этого железа.
В Ираке, Афганистане, Ливии, Сирии — всюду вмешательство США и их союзников приводило не к свободе и процветанию, а к хаосу, анархии, террору, бесправию, нищете, невежеству и одичанию. Об этом Владимир Путин сказал в собрании людей, многие из которых завтра или послезавтра могут быть объявлены следующими «врагами человечества».
Ведь все понимают, насколько условно то, что Башар Асад сегодня — «убийца детей», а монархи Саудовской Аравии и ОАЭ, только что убившие с воздуха десятки мирных людей на свадьбе в Йемене, — надежные внешнеполитические союзники США. Концепция может поменяться в любой момент.
Сказанное, впрочем, не значит, что целевой аудиторией российского президента были авторитарные режимы третьего мира. Происходящее на наших глазах «горькое переселение народов», вполне возможно, способно убедить и демократическую Европу в том, что, говоря простым языком, в последние десятилетия США изрядно накосячили на Ближнем Востоке.
Сверхдержава опозорилась, и теперь у нее есть выбор: либо вовсе уйти с Ближнего Востока, либо в качестве равного партнера присоединиться к новой коалиции — а по сути, аварийной бригаде по спасению мира, которую сейчас набирает Владимир Путин, подобно Брюсу Уиллису из фильма «Армагеддон». Дело непростое, тем более что работать придется недалеко от библейского Армагеддона.
