Римский папа строит новый мировой порядок
Слова папы римского Франциска о том, что «ползучая Третья мировая война» уже началась, сказанные в минувшую субботу в Фольяно-Редипулья, наделали немало шума.
Возможно, слова эти были навеяны местом ― именно здесь, в северной Италии, воевал его дед, который чудом выжил в кровопролитных сражениях Первой мировой, разразившейся столетие назад. И всё же непонятно, откуда столь страшный диагноз ― Третья мировая война?
Справедливости ради стоит отметить, что 2014 год принес особенно много крови ― в Сирии, Ираке, на Украине и в Газе. Однако эксперты всё же больше говорили о новой холодной войне, нежели о «горячей», а папа недвусмысленно дал понять, что все конфликты этого года напоминают ему те разрозненные локальные войны, которые все первые 14 лет XX века вспыхивали и затихали, пока не подожгли пожар мирового сражения.
Постараемся разобраться, так ли отличаются события последнего времени от всего того, что происходило в послевоенные 69 лет?
Кое-что и правда «пошло не так».
Во-первых, мир как будто забыл о миротворчестве. Не было даже попыток ввести «голубые каски» на Ближний Восток или на Донбасс, а Объединенные нации и их Совбез превратились в арену геополитических споров, победителей в которых не бывает.
Во-вторых, за 2014 год оказались стерты границы по меньшей мере трех государств ― Украины, Ирака и Сирии. Возможно, мы станем свидетелями и четвертого изменения мировой карты, если шотландский референдум окончится победой сецессионистских сил.
Всё было бы ничего, если бы все эти процессы можно было (хотя бы теоретически ― под эгидой той же ООН) завершить размежеванием одних государств и слиянием других, так чтобы все они вместе продолжали бы участвовать в глобальной экономике и культурном обмене, а в остальном — жили той жизнью, которую сами для себя выбрали.
Но «Исламское государство» (ИГ) объявляет войну неверным и стремится создать обширный халифат, простирающийся аж до Средиземного моря, Россия не может мириться с «украинским выбором», а Соединенные Штаты с упорством, достойным лучшего применения, навязывают свои ценности там, где их столь же упорно не приемлют.
Границы стран уже не являются чем-то священным, защищенным всеобщим пониманием легитимности и тем более справедливости. Культурные и религиозные различия внутри границ и, наоборот, родство людей не только по разные их стороны, но и в разных полушариях ― вот что не дало состояться «концу истории». На эту тему есть множество авторитетных исследований.
Я сошлюсь на труд профессора Лондонского университета Джеффри Хэйнса, который в прошлом году на вполне научной основе подписал «смертный приговор» ООН, доказав, что конец холодной войны породил «всепланетную дискуссию о ценностях и режимах, что, одновременно с культурной и экономической глобализацией, открыло дверь различным организациям, основанным на вере ― от религиозных благотворительных комитетов и лобби до наднациональных формирований».
Какое-то время ООН стремилась инкорпорировать такие формирования и лобби в свою структуру, создавая различные комиссии и группы, однако сам формат организации не позволял эффективно совмещать «старые нации» и «новые реалии». В результате — комиссий и групп стало слишком много, при этом никакого влияния на принятие решений Совбезом или Генассамблеей они не оказывают.
Например, до сих пор существующая Организация исламского сотрудничества имеет гораздо меньше влияния, чем Лига арабских государств, и добилась она куда меньших успехов за десятилетия, чем ИГ за полгода. Да и светский язык Объединенных наций всё меньше подходит для общения между людьми разных культур.
Так, мусульмане не раз и не два пытались протащить через ООН резолюцию, приравнивающую оскорбление религии к преступлению против человечности. По понятным причинам Запад блокировал эту инициативу. В 2012 году Обама даже выступил с отдельной речью перед Генассамблеей, защищая право на диффамацию. Понимания это не встретило, но решение было принято прозападное.
Вот поэтому ООН и не может ничего поделать ни с «Исламским государством», ни с другими вызовами лихого 2014-го. В растерянности находится и мировой гегемон, сам давно уже подменивший в своей риторике Объединенные нации на «международное сообщество», в которое теперь входят лишь «культурно близкие» центры силы.
И вот 4 сентября, незадолго до папской речи в Италии, Франциск получает неожиданное предложение от экс-президента Израиля, лауреата Нобелевской премии мира Шимона Переса. Понтифику предлагается ни много ни мало возглавить процесс создания всемирной организации нового типа ― «ООН религий».
Аргументация Переса проста: нынешняя ООН не справляется с войнами, которые в основном ведутся из-за религиозных и культурных расхождений. А вот если собрать авторитетный орган, представляющий все (или наиболее влиятельные) религии мира, то противодействие «убийствам, совершаемым именем Бога», было бы куда эффективнее.
Предложение Переса было встречено Ватиканом, разумеется, с осторожностью, но с большим вниманием. И это неслучайно, ведь, судя по всему, ИГ беспокоит папу ничуть не меньше, чем Обаму. Всего за день до встречи с Пересом понтифик выступил с обращением, в котором «осажденные» христиане Ирака были названы «сердцем Церкви». И сердце это он пообещал защитить.
Но как? Как говорил товарищ Сталин, «сколько у него дивизий»? Вряд ли Франциск всерьез рассчитывает на так называемую международную коалицию против ИГ, о создании которой на днях отрапортовал госсекретарь США Джон Керри.
А вот «ООН религий», если она будет тем, о чем говорил Перес, помочь вполне может и не только в борьбе с террористами ИГ.
Однако столь масштабное переформатирование мирового порядка возможно лишь перед лицом действительно страшной опасности, и Третья мировая вполне подходит на эту роль.
Так не является ли итальянская речь Франциска первым знаком того, что он готов сказать да новой глобальной инициативе?
Впереди у папы два важных события.
Он выступит перед Европарламентом и посетит Турцию, мусульманскую страну, находящуюся на границе ИГ, где, ко всему прочему, встретится с патриархом Константинопольским Варфоломеем.
Я бы внимательно прислушался к тем речам, которые будут произноситься в Страсбурге и Стамбуле. Возможно, мир и правда вот-вот неузнаваемо изменится.
