Великий антрополог Клод Леви-Стросс поведал как-то о впечатлениях первобытного гостя из далекого от современного общества племени от посещения Нью-Йорка. Вопреки ожиданиям, при всем богатстве выбора туземец не обратил внимания ни на небоскребы, ни на магазины, ни на запруженные автомобилями дороги. Его привлекли только три вещи: бородатые женщины в местном цирке, шарики на перилах лестничных пролетов и что-то еще, настолько малозначимое, что вполне исчерпывается сокращением «и т.д.».
Победа бородатого трансвестита по имени Кончита Вурст на конкурсе «Евровидение» свидетельствует о том, что вкусы европейской общественности полностью совпали со вкусами тех, кого еще полвека назад она чопорно называла дикарями. Я совсем не хотел бы осуждать эти вкусы: мол, критики дикарей сами впали в дикость. Никаких дикарей не существует; дикарем выступает только тот, кто с наслаждением ищет и линчует дикарей.
В данном конкретном случае никакого поиска дикарей не наблюдается. Наоборот, есть совершенно спонтанная склонность к тому, чтобы изменить старой европейской игре в самоутверждение белого человека с большой буквы, который обязательно оказывается мужчиной, воином и просветителем в одном лице.
Именно белый человек в течение последних 200 лет без всякого конкурса занимал место субъекта. Именно он нес только ему ведомое бремя. Тема беременного чем-то белого человека при этом почему-то не казалась вызывающей. И ладно бы речь шла о таких песьеголовых стражах и певцах мировой гегемонии, как Редьярд Киплинг. Не замечали ее все прочие. Возможно, потому, что сама гегемония не располагала к размышлениям — думать за других было главным кредо «обремененного» господина.
Сегодня — и далеко не только на конкурсе «Евровидение» — Европа демонстрирует, что «белый человек» больше не является победителем. В почетной роли господина субъекта оказываются мультикультуральные существа не только со смешанной этнической принадлежностью, но и с гибридным полом, находящимся где-то на полпути между табличками «м» и «ж». Многие скажут: коварство Запада. Запад придумал новый маневр прикрытия. Запад использует в качестве живого щита своих ватаг и орд гей-парады. Хотя чем, как не гей-парадом, является пресловутое «Евровидение»?
Однако дело в другом. Вынашивающий, словно бремя, господство белый человек классической эпохи мировой гегемонии совсем не так далеко отстоит от мужчины неопределенного этноса, прикидывающегося бородатой женщиной. Да и сама бородатая женщина укоренена в культуре, а не придумана специально для третьестепенного песенного конкурса. Вспомним, например, «Портрет бородатой женщины с мужем и сыном» Х. Риберы, написанный в XVII веке.
В России реакция на Кончиту породила невиданную поляризацию и, как говорят в таких случаях штатные работники пера, «расколола общество». Народная артистка России, лауреат Госпремии, певица Анна Нетребко разместила в социальной сети фотошоп, в котором изобразила себя с бородой «под Кончиту». Король эстрады Филипп Киркоров, продюсировавший сестер Толмачевых, которые выступали на конкурсе за Россию, напротив, по слухам, собирается избавиться от бороды.
Настроения политической элиты напоминают даже не консервативную волну, а цунами. Наши консерваторы живут и думают по Киплингу. Складывается впечатление, они по сей день хотели бы видеть Европу в качестве мировой кузницы или лаборатории, где белый человек то ли ковался бы из подручных средств, то ли выращивался бы как гомункулус.
На другую Европу отечественные консерваторы не согласны.
Получается, что, отрицая европейские ценности, они едва ли не больше самих европейцев заинтересованы в сохранении Европы в качестве Старого Света. Это многое говорит о подлинных ценностях мнимых сторонников консервативного поворота. В героях, давно ставших «старосветскими помещиками», всё еще ищут образцы для подражания, которые символизируются глазами Питера О'Тула и скулами Грегори Пека.
Стоит напомнить, что кульминацией старосветской героики, явленной через актерские образы, стало воцарение в качестве главы Соединенных Штатов профессионального актера Рональда Рейгана, покончившего с разрядкой и объявившего нашу страну «империей зла». Вышедший откуда-то из заэкранья Рейган не просто отвечал критериям героизированного белого человека, но пытался предстать этаким цветком киноиллюзии, распустившимся в мире, чрезмерно отягощенном реальностью с ее проблемами.
Политика всегда требовала зрелищ. Однако в этом случае она не столько их получила, сколько обозначила стирание грани между существованием по ту и по эту сторону экрана. Из обычного соревнования альфа-самцов политическая жизнь превратилась в практику выбраковки в качестве бета-версий всех тех, кто не обладал качествами заэкранного гостя из фильмов эпохи золотого века Голливуда. Стоит признать, что обратной стороной культа политика, явившегося из заэкранья, был культ стареющей домохозяйки, нуждающейся в том, чтобы ее грезы нашли хоть какой-то эквивалент за пределами кинематографической ностальгии по настоящему — и прежде всего по настоящему мужчине.
Некоторые представители российской политической элиты вслед за Владимиром Вольфовичем Жириновским считают, что Запад «догнил и перегнил». Приметы закончившегося многовекового гниения обнаруживаются в том, что Запад-де перестал поставлять образы героических бестий и обратился к воспеванию бородатых псевдоженщин.
Думая так, последователи В.В. Жириновского полагают, что берут на себя миссию коллективного Киплинга, поэта альфа-самцов в политике и за ее пределами. В действительности они перенимают домохозяйкину ностальгию, ту самую, которая была придумана для американского общества эпохи заката 1970-х в качестве технологии мобилизации электората. Обидно признавать, но нельзя исключить, что и великий Киплинг был одним из первых прообразов такой домохозяйки — необычайно одаренной и в мужском обличье.
То, что В.В. Жириновский и его симпатизанты не хотели бы иметь дело с Кончитой Вурст, свидетельствует, что им хотелось бы иметь дело с каким-нибудь «новым Рейганом». А может, кроме нового воплощения сорокового президента США, они ни с кем иметь дело и не способны?
В любом случае по всему видно, что они, увы, не в состоянии опознать новые типы угроз. Для их обозначения не требуются старомодные доказательства маскулинности, они остались во дворах времен послевоенного детства. Сегодня угрозы исходят от тех, кто считает, что для господства больше не нужно быть белым мужчиной, не нужно даже быть женщиной — нужно вообще не иметь пола. Борода стала боевым орудием трансвестита. Тот, кто не в состоянии этого понять, сам оказывается в амплуа трансвестита, но уже без победоносной бороды.
Самоутверждение Европы в лице «расово чистого» белого человека закончилось. Началось новое самоутверждение с другими критериями успеха и «расовой чистоты».
Но я не теряю веру в нашу политическую элиту. С осознанием новых угроз не исключено, что упомянутый В.В. Жириновский наведет порядок в разрозненных рядах отечественного ЛГБТ-движения, а мыслитель и столп А.Г. Дугин с присущей ему прозорливостью разглядит в бороде Кончиты Вурст признаки соблюдения истинных устоев евразийства.
