«Черный стриптиз» для детского театра
На новой сцене Большого прошли юбилейные гастроли Санкт-Петербургского театра «Зазеркалье». Этот небольшой коллектив, основанный 25 лет назад режиссером Александром Петровым и дирижером Павлом Бубельниковым, по праву считается одним из лучших в России музыкальных театров для детей.
На юбилейных гастролях, первых после 1992 года, если не считать регулярных набегов на «Золотую маску», театр представил показательный срез своего репертуара — три взрослых и три детских спектакля, начиная с классического «Детского альбома» Чайковского в оркестровке Леонида Десятникова, на котором выросло уже не одно поколение петербуржцев, до недавней премьеры моцартовской Cosi fan tutte.
Впервые в Москву приехала и «Волшебная флейта», которую можно отнести к очень редкой и ценной категории семейного спектакля, где не скучно ни взрослым, ни детям.
Александр Петров решил показывать «Волшебную флейту» днем как детский спектакль и приложил все усилия, чтобы сделать ее доступной целевой аудитории. Во-первых, поют тут на русском, и это принципиальная позиция режиссера — «комические оперы должны идти в переводе, как мюзиклы, на иностранном языке теряется весь заложенный в них юмор». И надо сказать, на «Волшебной флейте» смеются действительно много и от души. Особенно над новым, придуманным Петровым персонажем — флейтистом, который весь спектакль гоняется за своим инструментом, отобранным Царицей ночи.
Закрученный сюжет масона Шиканедера освобожден от всяческих философских подтекстов и поставлен как чистой воды волшебная сказка без всяких эзотерических заморочек. Каббалистические знаки в оформлении здесь символизируют некий условный сказочный мир вроде Нарнии или мира «Гарри Поттера», кадры из которого, кстати, мелькают во время пролога-увертюры на плазменном экране.
Но этих подмигиваний поколению эпохи айпэдов, к чести постановщиков, в спектакле совсем немного. Стараясь приблизить элитарное оперное искусство к простому зрителю, Петров идет другим путем и сближает его с самым демократичным из всех искусством цирка. Тут постоянно чем-то жонглируют, герои появляются и исчезают в черной коробке-кабинете фокусника Зарастро, а Царица ночи во время коронной арии исполняет еще один «смертельный номер» с метанием ножей вокруг своей дочери.
Это, надо сказать, довольно жесткий момент, как и эпизод с наказанием мавра Моностатоса. А уж его плотское влечение к юной Памине и сцена «черного стриптиза» — совсем не детское зрелище.
Согласно новому закону о защите детей от вредной информации, все фильмы, спектакли и передачи должны иметь возрастную маркировку, которая указывает на наличие сцен насилия и жестокости. Одной из первых жертв этого закона стала постановка «Сна в летнюю ночь» Бриттена в Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. Бдительные родители детей, занятых в хоре, обвинили режиссера Кристофера Олдена в пропаганде педофилии и наркомании. Тревога оказалась ложной, спектакль даже получил «Золотую маску», но осадочек, как говорится, остался.
«Волшебная флейта» — это, конечно, не депрессивный «Сон в летнюю ночь», но при желании и в ней можно найти много страшного и способного ранить хрупкую детскую психику.
Александр Петров никакого криминала тут не находит.
— Это просто сказка, и ничего такого страшного в полушутливой сцене с мавром нет, и в его избиении по пяткам я тоже не вижу особенной жестокости. По крайней мере пока на нас никто не жаловался, — пояснил режиссер «Известиям» свою позицию.
Пожаловаться, впрочем, могут в любой момент — работа над «Сном в летнюю ночь» в «Стасике» тоже до поры до времени шла гладко. В этой ситуации спасением от не в меру ретивых защитников нравственности может быть возрастная маркировка. Для постановок «Волшебной флейты» ее диапазон, как выяснилось, широк. В Мариинском театре — «6+», в Театре Натальи Сац «12+», а постановку Грэма Вика в Большом не рекомендуют зрителям младше 16. В «Зазеркалье» на «Флейту» приглашают детей от девяти лет.
С пресловутой маркировкой театр обходится весьма вольно — по объективным причинам.
— Дирекция театрально-зрелищных касс спускает нам разнарядку, какие спектакли продавать с пометкой «0+», «6+», «14+». Как видите, вилка очень большая. Между шестью и 14 годами — огромная разница. Поэтому у нас где-то стоит «7+», где-то «9+», — сказала «Известиям» заместитель директора «Зазеркалья» Марина Корнакова.
При этом, по словам собеседницы издания, возраст зрителей, на которых рассчитан спектакль, как правило, закладывается уже на этапе замысла и ориентируется прежде всего на сложность постановки, а не на то, есть ли там «жестокие» сцены.
— В конце концов, дети любят страшные истории — взять тех же братьев Гримм или сказки Афанасьева. А в современных фильмах и играх-стрелялках всё еще хуже и добро там не побеждает зло. Модель мира в театре всё же должна приближаться к реальной. Если мы будем показывать выхолощенный, стерильный мир, ребенок нам не поверит, он почувствует фальшь, — пояснила Марина Корнакова.
На многие спектакли, в том числе и на «Волшебную флейту», театр приглашает детей с родителями. Присутствие последних — очень разумный ход администрации, ненавязчиво перекладывающей ответственность. Пусть мамы с папами сами следят за тем, что смотрят их дети. Не нравится — можно покинуть зал.
— К «Сказкам Гофмана» мы специально придумали подзаголовок «Три лика любви», чтобы мамы не приводили на эти «сказки» младенцев. Дети из театральных семей приходят к нам на «Волшебную флейту» и в шесть лет, и раньше. И, как правило, остаются довольны. А так каждый родитель сам решает, насколько подготовлен его ребенок, — заключила представительница «Зазеркалья».