Алексей Волин: «Зачастую у ведомств нет понимания, что блокировать»

С 1 ноября прошлого года в Рунете заработал черный список. Все российские провайдеры должны блокировать доступ к сайтам с противоправной информацией. Спустя 4,5 месяца Минкомсвязи решило внести в закон ряд изменений, которые опубликовали у себя на сайте 22 марта. Новые поправки предусматривает ряд радикальных изменений — в частности, теперь в черный список будут вносить и владельцев ресурсов. Замглавы Минкомсвязи Алексей Волин пояснил «Известиям» позицию министерства в отношении нововведений, а также рассказал о том, сколько сайтов успели попасть в этот реестр, как обеспечить саморегулирование отрасли и каким должно быть законодательство об интернете

— На сайте Минкомсвязи обнародован проект изменений в законодательство о черных списках. В проекте указано, что в реестр будут вносить данные о владельцах сайтов. Зачем? 

— Необходимо связаться с владельцами сайта и решить вопросы. Задача — не блокировать сайт, а удалить незаконный контент. Важно, что когда в реестре появятся записи о владельцах сайтов, конфиденциальная информация не должна уйти в открытый доступ.

— Откуда вы будете брать информацию о владельце сайта?

— У тех, у кого она есть. Если она есть у хостеров, возьмем у хостеров, если сайт зарегистрирован как СМИ, всё еще проще.

— Согласно проекту, предполагается создание Федеральной экспертной комиссии при Роскомнадзоре для решения спорных ситуаций. Кто в нее войдет? Список этих людей будет известен всем?

— Думаю, что перечень людей, вошедших в комиссию, будет открытым. Это должны быть эксперты, пользующиеся авторитетом. Мы сталкиваемся с проблемой: зачастую у ведомств нет понимания, что блокировать, а что нет, что опасно для жизни и здоровья, а что нет. Зачастую нет единой позиции. Любое внесение в реестр приводит к широкому общественному резонансу, поэтому мы хотим сделать процедуру максимально комфортной и минимальной спорной. Для чего и создаем такую комиссию.

— На днях Госдума приняла закон, который предписывает дополнить черный список четвертым видом противоправного контента: информация о несовершеннолетнем, пострадавшем в результате противоправных действий (бездействия), распространение которой запрещено федеральными законами.

— Мы в курсе, что Госдума приняла этот закон. Он теперь должен поступить в Совет Федерации, затем — на подпись президенту. Когда он будет принят, если ничего не изменится, мы будем смотреть, как его можно выполнить. Это вызывает большие вопросы. Когда закон готовился, никто это направление не прорабатывал. К примеру, неясно, какое ведомство может стать уполномоченным по этому направлению. На днях мы общались с сенаторами, некоторые из них высказали мнение, что до принятия закона было бы неплохо продумать этот вопрос.

— Известно, что Twitter пошел на сотрудничество по работе с черным списком, «В Контакте», YouTube, Google... С кем еще удалось договориться?

— С Livejournal тоже. Вообще у нас нет проблем ни с одним из крупных международных игроков. Ни одна зарубежная компания, которая дорожит своей репутацией, не хочет иметь ничего общего с порнографией, самоубийствами и наркоманией.

— Много ли сайтов на сегодня в черном списке?

— Мы исходим из того, что система состоялась. С начала работы к оператору реестра поступило более 30 тыс. обращений. Многое было удалено до включения в черные списки. В итоге в них попало порядка 5 тыс. записей, причем более 2 тыс. удалили опасный контент и были исключены из реестра. На сегодня в реестре насчитывается 2,2 тыс. записей — более 1,5 тыс. про наркотики, порядка 500 — самоубийства, остальные — детская порнография. Из 2,2 тыс. адресов только 500 с небольшим заблокированы по IP. Это показатель того, что блокировка производится максимально комфортным для индустрии способом.

— Ваше министерство решило создать отраслевую организацию — некоммерческое партнерство «Чистый интернет». В частности, вы туда приглашали «МегаФон», «ВымпелКом», МТС. Для чего Минкомсвязи нужна эта организация?

— Когда возникла идея черных списков, мы собрали представителей отрасли, в частности РАЭК, рассказали о реестре и о том, что по нему будет возникать много вопросов. Мы хотели бы возложить на отрасль ведение реестра, согласительные процедуры и обсуждение всего, что там происходит. Представители РАЭК ответили, что они против самой идеи и не хотят участвовать в том, что связано с черными списками. Но мы понимали, что необходима некая площадка для обсуждения вопроса, саморегулирования отрасли, решения конфликтов. С нашей точки зрения, имеет смысл создать общественную организацию, в которую бы вошли представители не только интернет-индустрии, но и операторов связи и организаций, которые занимаются защитой детства и вопросами безопасности граждан в интернете. В результате группа энтузиастов образовала ПН «Чистый интернет». Мы уведомили о его создании крупных игроков рынка.

— Кого вы приглашали, кроме операторов «большой тройки»?

— Достаточно широкий круг уведомили.

— Сколько сейчас членов в «Чистом интернете»?

— Это надо их спрашивать. Это общественная организация, мы не занимаемся управлением ею и организацией ее деятельности.

— Письма операторам связи приходили с вашей подписью.

— Да, я их информировал о том, что такая организация создана, и передал им приглашение в НП «Чистый интернет». В момент создания организация еще не была известна и не вела переписку. И дальше они сами живут.

— А почему в качестве этой организации не могла выступить, скажем, «Лига безопасного интернета»?

— Потому что у многих в отрасли к ней весьма негативное отношение. «Лиге» было предложено стать одним из членов НП, но не быть единственной площадкой. Мы хотели, чтобы всё велось на площадке, которая будет вызывать одобрение всей отрасли.

— Решено создать альтернативу РАЭК?

— Это не альтернатива. У РАЭК есть своя задача, связанная с развитием интернет-бизнеса. И в этих вопросах мы по-прежнему рассматриваем РАЭК как нашего основного партнера по диалогу. Но в конкретном вопросе безопасности граждан и очищения интернета РАЭК не пошла нам навстречу, хотя это было предложено. А незаменимых у нас нет.

— По какому принципу выбирались учредители организации?

— Кто пожелал, тот и вошел. Туда никто никого палкой и ломом не загонял. Если бы загоняли, там бы уже все были.

— Но когда оператор связи получает приглашение в какую-то организацию за подписью заместителя министра Минкомсвязи, сложно отказать, не так ли?

— Но тем не менее. Мы порекомендовали обратить внимание, а дальше каждый руководствуется своими представлениями о прекрасном.

— Есть ли принципиальные моменты, которые Минкомсвязи хочет видеть в будущем законе об интернете, над которым сейчас работает Роберт Шлегель?

— Речь не идет о законе об интернете. Интернет — это не более чем среда. Писать о нем закон — всё равно что писать закон о бумаге. Или о заборах, на них тоже размещают информацию. Идет большая кропотливая работа, связанная с большим количеством актов, как законных, так и подзаконных, которые в той или иной степени затрагивают интернет. 

Много моментов необходимо отрегулировать. Говорить, что важнее, а что нет, пока рано.