Эдита Пьеха: «Когда я пою песни Фельцмана, публика замирает»
Умер Оскар Борисович Фельцман, это огромная утрата. Он был для меня путеводной звездой. Написал мне более 20 песен, в том числе «Огромное небо», «Любовь», «На тебе сошелся клином белый свет». «Венок Дуная» — первая песня, которую Фельцман доверил мне в начале 1960-х годов, тогда у меня был еще сильный акцент, но он не побоялся.
Мы познакомились благодаря моему мужу, Александру Александровичу Броневицкому. Быстро нашли общий язык, часто бывали в гостях у Фельцманов, еще при жизни его прежней супруги Евгении Петровны. Виделись мы, правда, редко — все-таки я в Петербурге, а он в Москве. Но каждый раз, когда мы приезжали, Оскар звонил и спрашивал: «Ну что же вы пропали? У меня для вас красивая мелодия есть, приходите!»
Мы приходили, и его супруга сразу приглашала к столу, угощала чаем и кофе. Он всегда был непосредственный, как ребенок, и когда у него что-то получалось, бурно и совершенно искренне выражал свою радость.
Однажды, когда мы оказались у них дома, Оскар начал наигрывать вальсок: «Об этом, товарищ, не вспомнить нельзя, / В одной эскадрилье служили друзья». Великую песню «Огромное небо» я поняла не сразу, слушала и думала — что-то тут не так, такие стихи хорошие Роберта Рождественского, а с музыкой что-то не то.
Потом ночью я проснулась и как будто заново услышала эту песню, поняла, что это — целая баллада. Я напела Сан Санычу, как бы хотела ее исполнить. Сначала предисловие — вокальная группа начинает мелодию, потом всплеск и — «Летали, дружили в небесной дали, / Рукою до звезд дотянуться могли».
В то время был очень модный композитор из Польши — Кшиштоф Пендерецкий: у него есть произведение, где толпа народа на заднем плане рокочет. И вот у нас, когда взорвался самолет, вокальный ансамбль изображал эту толпу: «А город подумал — учения идут». Страшно красиво, и дальше длинный-длинный шлейф, как постскриптум.
В Молдавии, на международном конкурсе «Огромное небо» завоевало сразу три золотые медали — композитору, поэту и исполнителю. Француз, председатель жюри, помнится, сказал мне: «Когда вы пели, у меня по телу бегали мурашки». Оно и понятно — в этой музыке и стихах так много заложено, что иной реакции быть просто не могло.
Как я могу не быть благодарной композитору, который дарил мне такие песни? Я их пела и пою до сих пор, и каждый раз публика замирает. Я счастлива, что имела возможность прикоснуться к лучшим его произведениям и была удостоена чести исполнить их первой.
Дальше были другие певцы — у кого-то получалось лучше, у кого-то хуже, но я была адресатом, который получал его песни сразу. Он всегда говорил: «Это Дита споет». Не могу объяснить, почему так выходило, видно, была между нами какая-то незримая симпатия: Оскар относился ко мне, как к дочке.
Совсем недавно я была на одной передаче, где Оскар Борисович, уже совсем пожилой, давал интервью и снова неустанно отзывался обо мне добрыми словами. Мне кажется, что в наше время такие слова забыты, теперешние люди не умеют так искренне восторгаться и благодарить других. Это был настоящий творец, настоящий композитор, последний из могикан, талантище от Господа Бога, самородок, поэтому его песни будут жить еще очень долго.
