Валерий Фокин обнулил Достоевского
Баннеры с анонсом «Литургии Zero» появились на улицах Петербурга за полтора года до премьеры. Спектакль-долгострой по «Игроку» Достоевского обещали выпустить еще в мае, однако после генеральных смотров Валерий Фокин дал отбой, заменив исполнителя главной роли. Актер нашелся далеко за пределами Петербурга. Выяснилось, что только экзальтированный ленкомовец Антон Шагин сможет выразить харизматичное ничтожество Алексея Ивановича, усиленное по сравнению с романным прообразом раз в десять.
Несмотря на кажущийся эмоциональный накал, спектакль Александринского театра равномерно существует в непроницаемом механическом режиме. Фокин, как и раньше, отталкивается от единой сценографической концепции, вокруг и за счет которой строится все действие. Вместо классического поворотного круга для «Литургии Zero» соорудили семь кругов, вращающихся с разной скоростью и в разном направлении. Люди — фишки на огромной рулетке жизни, они живут на игровом поле ровно до тех пор, пока не выпадет «зеро».
В рамках этой метафоры Фокин мастерски разыгрывает сцены из романа в диапазоне от буффонады до пантомимы — резко, забористо, слаженно. Опыт долгих репетиций чувствуется каждую секунду.
Актеры примеряют карикатурные индивидуальности своих персонажей, как маски. Шагин весь спектакль живет на исступлении, Александра Большакова (Полина) строго своенравничает, Сергей Паршин играет Генерала бесконечно сомневающимся мягкотелым болваном, Де-Грийе (Тихон Жизневский) комедийно придуривается, Мария Луговая в роли мадемуазель Бланш мультипликационно мяукает и задирает ноги, бабушка в исполнении Эры Зиганшиной блещет саркастическим остроумием. На стыке этих разноустроенных образов возникает удивительно сочный винегрет, где магия присутствует помимо слов.
К сожалению, магическое в спектакле ограничивается лишь очаровательным актерством. Жесткая рука режиссера чувствуется в каждой сцене, и зритель, который поначалу ждет от спектакля, построенного в виде рулетки, иррациональности, получает ровно обратное — расчет, прагматизм и математику.
Заставив колесо Фортуны крутиться по запрограммированному регламенту, Фокин автоматически приговаривает к разгадке. Литургия — главное христианское богослужение, а наш бог, выходит, это Ноль. Именно поэтому яркие и обаятельные герои, которые живут, суетятся, возбужденно спорят, на поверку оказываются бездушными марионетками. Во время служения Нулю, каждый из них знает, чем все закончится. А после закружится вновь, и так до бесконечности.
