Виктор Бут: «Я не признаю этот судебный процесс»

5 апреля в США Федеральный суд Нью-Йорка огласит приговор российскому бизнесмену Виктору Буту, которого присяжные признали виновным  в намерении продать партию оружия колумбийской леворадикальной группировке «Революционные вооруженные силы Колумбии» (FARC). «Известия» попросили жену Бута Аллу передать вопросы ее супругу и получили на них ответы. 

— Виктор, вы уже решили, что скажете сегодня в своем последнем слове перед оглашением приговора?

— Официально я откажусь от полноценной речи. Скажу лишь, что не признаю этот судебный процесс, потому что юридически он несостоятелен. Суд надо мной — это самый настоящий фарс, трагикомедия, доведенная до абсурда. И такой процесс не возможен ни в какой другой стране. Только в США.

— А не рассматривали вариант — признать свою вину и попросить помилование?

— Мне не в чем признаваться и не перед кем оправдываться и просить помилования. Я невиновен. И любой, даже минимальный срок, на который может пойти судья, — это 25 лет, равносилен пожизненному заключению. Мне ведь сейчас 45 лет.

— Остается ли шанс на пересмотр дела после вынесения приговора?

— Практически это сделать невозможно. В Америке не было ни одного случая, когда бы пересматривался вердикт присяжных. Единственное, чего можно добиться в апелляционном суде, так это нового судебного разбирательства или закрытия дела за неимением доказательной базы. Именно это предлагает сделать судье мой адвокат. Апелляционный процесс может затянуться на несколько лет, и неизвестно, к какому решению могут прийти судьи. Но я не думаю, что у меня есть хоть какие-то шансы выиграть апелляционный суд, потому что мое дело — это официальный заказ из Вашингтона. Это же подтверждают и агенты DEA. Они открыто во время процесса говорили, что получили указания сверху и являются простыми исполнителями: «Нам сказали, и мы его сюда привезли». Поэтому решение этого вопроса может быть только политическим.

— МИД России постоянно заявляет, что делает все возможное для вашего освобождения, но, видимо, этого недостаточно, чтобы переубедить американский суд?

— В последнее время МИД России делает очень серьезные заявления по моему делу. Но вначале было очень сложно пробиваться через чиновничий аппарат. В МИДе и российском правительстве работают разные люди: у некоторых чиновников в Америке учатся дети, у других есть банковские счета. Кто–то просто поддерживает США. Но тем не менее и Александр Лукашевич (официальный представитель МИДа), и Константин Косачев, и министр иностранных дел Сергей Лавров очень жестко высказались о том, что Россия не считает доказательную базу основательной и ставит под сомнение весь судебный процесс.

Естественно, я понимаю, что таких прецедентов в истории взаимоотношений России и США не было никогда. Никогда США не позволяли себе подобных действий. И у нашего государства просто нет опыта решения подобных вопросов. МИД пытается помочь. Я слышал, что вопрос о моем возвращении поднимается и в официальных и неофициальных встречах. Но пока никакого результата все это не принесло.   

 — Правда ли, что обсуждался возможный обмен вас на осужденного в России за шпионаж офицера Минобороны Андрея Хлычева?

— Я не знаю, ничего об этом не слышал.

— Американские власти считают вас «торговцем оружием», почему в таком случае вашим делом занималась антинаркотическое ведомство США?

— Я не знаю, почему моим делом занималось антинаркотическое ведомство. Было несколько дел, которые строились по такой же схеме. Например, дело Алькасара: те же самые агенты, та же самая FARC, подставные лица. Но во всех этих делах и провокациях со стороны агентов DEA всегда присутствовали три вещи: была последовательность действий, не одна, а несколько встреч, присутствовали деньги и был товар. А здесь  вообще не было ничего. Меня просто осудили за инакомыслие. За то, что я не так отозвался о США, приговаривают к пожизненному сроку. Тогда можно за инакомыслие пол-России и полпланеты всей посадить. Причем все эти агенты DEA — бывшие уголовники и наркоторговцы, которым США платить по $10–11 млн в год.

 — Кому, на ваш взгляд, было выгодно это уголовное дело?

— Обвинение в своих доводах говорит, что мой бизнес был разрушительным. Вопрос: «разрушительным» для кого и для чего? Для внешней политики США в африканском и азиатском регионе. Моя компания не контролировалась Штатами. И если я нарушал какие-то игры спецслужб США по государственным переворотам в Африканских странах, то тогда да, мой бизнес был «разрушительным».

— Вас пытались вербовать сотрудники американских или иных спецслужб, когда вы занимались бизнесом в Африке?

— Мне несколько раз спецслужбы США предлагали сотрудничество. Трижды меня вербовали. Но я отказался им предоставлять информацию о перевозке грузов и заказчиках. После этого и началось мое преследование. Были сфабрикованы отчеты для ООН, по которым впоследствии принимались санкции против моей компании.

 — Сохранилась ли ваша компания, чем занимаются ваши бывшие партнеры по бизнесу?

— Я не знаю, чем сейчас занимаются мои партнеры по бизнесу. Я сижу в тюрьме. Но я занимался не только авиаперевозками. И я не «оружейный барон». У нас с партнерами были проекты по спутниковой связи в Африке. Были проекты по строительству гидроэлектростанций. Был проект по производству питьевой бутилированной воды, потому что в Африке это очень серьезная проблема. Я надеюсь, что эти проекты не заглохли и развиваются.

Как сообщали «Известия», 2 ноября 2011 года суд присяжных признал Бута виновным по всем из четырех пунктов обвинения, то есть в сговоре с целью убийства граждан США, сговоре с целью убийства американских госслужащих, покушении на продажу переносных зенитных ракетных комплексов, попытке организации незаконной торговли оружием.

Все обвинения строятся на показаниях двух информаторов американского ведомства по борьбе с наркотиками, которые выступали в роли покупателей оружия от лица колумбийской террористической организации FARC. По американским законам Виктору Буту грозит от 25 лет до пожизненного тюремного заключения. Прокуроры потребовали для россиянина пожизненного заключения, судебные власти запросили 30 лет.