А с «Платформы» говорят
Куратор музыкальной программы «Платформы» Сергей Невский представил на «Винзаводе» свою оперу Autland, первоначально написанную для Рурского триеннале в Германии. Слово «платформа» подразумевает единое безбарьерное пространство. Идеалам безбарьерной среды следует и спектакль Autland — как в театральном смысле (публика и артисты обитают в одной плоскости), так и в социальном (темой оперы становится поиск контакта с аутистами).
Мальчик Федя (Роман Шмаков) с плюшевым зайцем в обнимку выдает внутренние монологи — подлинные тексты русских и немецких аутистов. Параллельно его мама (Светлана Сорокина) вещает с экрана курс коммуникативной психологии. Концентрация банальностей в ее речах зашкаливает, так что становится ясно: в интеллектуальном развитии сын ей едва ли уступает.
В финале Светлана Сорокина выходит к нам собственной персоной. Из распахивающихся дверей и в ослепительном сиянии. Мизансцена, объяснимая разве что ассоциативной памятью режиссера (Женя Беркович) о сорокинских телевизионных ток-шоу. В итоге мама обретает-таки общий язык с сыном — благодаря пресловутому зайцу в роли медиума.
Все это время в зале старательно создается атмосфера аутизма. Очаровательный миманс разносит вам плюшевые игрушки, прикладывает грелки, дует ароматизированные пузыри, тянет бечевку — в общем, развлекает тактильно и обонятельно. Беда лишь в том, что делается это не во время томительно скучных речей, а во время музыки, которой авторы словно стесняются.
Притом что именно аудиоряд местами заслуживает внимания. Вполне традиционная для европейского авангарда хоровая партитура профессионально скроена и трудолюбиво распета великолепными солистами голландской VocaalLAB.
Особенно старалась женская группа, для которой, как водится в современной музыке, материал вышел более интересным. Вооруженные камертонами и ведомые мастерскими пассами дирижера Титуса Энгеля, вокалисты могли бы превратить вечер в хороший камерный концерт. Но у авторов проекта были другие планы на вечер.
Массированная атака словесного текста закончилась победой (замечательно сделанный финальный монолог Сорокиной), а невыразительное хоровое заключение, игнорирующее финальную функцию, подписало капитуляцию. Слово «опера» в программке окончательно потеряло смысл — как на недавней премьере оратории «Боярыня Морозова», которую Родион Щедрин тоже зачем-то назвал оперой.
Зато развлечение публики реквизитом вполне удалось. Все почувствовали, как давно они не мяли в руках пластилин, не рисовали на листочке что придется. Жаль только, что миманс действовал чересчур осторожно. Разве аутисты спрашивают, можно ли прыснуть в вас из пульверизатора? Нет, это студенты, знающие норов московской публики. Для полного погружения в тему не хватало пресловутой винзаводской раскрепощенности. Достаточно было хотя бы пригласить на премьеру настоящих аутистов и посадить их вместе со всеми, чтобы спектакль зажил по-другому.
В одном из видеофрагментов героиня Светланы Сорокиной говорила об опасности заразиться негативом от неудачников. Авторов подстерегла противоположная опасность — не заразиться темой своего спектакля. Они остались политкорректными и сочувствующими людьми, осторожно заглядывающими в неведомый мир аутистов.
