ЛЕОНИД ПАРФЕНОВ: "Информация должна быть бизнесом"

Увольнение Леонида Парфенова с телеканала НТВ и закрытие программы "Намедни" - событие, выходящее за рамки внутрикорпоративного конфликта. Сам Леонид Парфенов склонен расценивать создавшуюся ситуацию как следствие не частного случая (снятие с эфира интервью с вдовой Яндарбиева), но кризиса телевизионного информационного вещания в целом. О своих взглядах на проблемы российского новостного телевидения ЛЕОНИД ПАРФЕНОВ рассказал в интервью обозревателю "Известий" НИКОЛАЮ АЛЕКСАНДРОВУ. В своем интервью "Известиям" за час до увольнения Леонид Парфенов прокомментировал ситуацию вокруг одной из самых рейтинговых информационных программ отечественного телевидения " и информационного вещания вообще. - С вашей точки зрения, снятие с эфира интервью с Яндарбиевой - это случайность или нет? - Да мне в общем-то все равно. Я все равно живу случаем. У нас очень конкретная профессия. Вот проходит судебный процесс об убийстве, очень значимый. Проходит практически в информационном вакууме. Посылается туда группа. Какими могут быть герои интервью? Либо обвиняемые в убийстве, либо вдова убитого. Обвиняемых в убийстве снять нельзя. Снимается интервью с вдовой убитого. Вдова убитого никогда не давала интервью и не дает сейчас. Ее уговаривают. Интервью снимается. Если после говорится, что это нельзя выдавать в эфир, - значит, не журналистикой мы занимаемся. Я с этим согласиться не могу. Все. - Как вы относитесь к аргументам тех, кто согласен с решением снять интервью с эфира: идет судебный процесс, интервью может навредить обвиняемым, повлиять на решение? - Ну, во-первых, не надо нас учить родину любить. Я 25 лет профессионально работаю журналистом, 25 лет я слышу: "Не время, брат, не время..." Во-вторых, надо наконец понять: информация самоценна. Она не бывает вредной, полезной, бесполезной. И при всем уважении к нашему труду не думаю, что в Катаре принимают решения, отслеживая выпуски "Намедни". Речь идет об информации. Какой у Яндарбиевых был статус? Ведь они были гости эмира. До этого на требования России о выдаче Катар даже не отвечал. Была информация, что эмир Катара Яндарбиеву дал 35 миллионов на "чеченское сепаратистское сопротивление", как это принято у них называть. Мне кажется, это важно знать. - Информационное поле достаточно широко. Выбор информации уже значим. Какие здесь существуют приоритеты? Нельзя ведь транслировать всю информационную ленту. - Это наша профессия - отбирать то, что людям важно и интересно сегодня услышать. Информация должна быть бизнесом. Вот и все. Обратите внимание: ведь в России, в отличие от Запада, в выпусках новостей нет рекламы. То есть это эфирное событие не является информационным продуктом, на котором собираются зарабатывать. Это такая доставка чистой правды населению на дом. Я этого не понимаю. Единственный способ существования новостей - рынок. - Но ведь совсем недавно был скандал с фотографиями издевательств американских солдат над иракскими заключенными. Американская администрация запретила фотографии публиковать. - Не запретила, а не дала. Есть разница. И это те фотографии, которые попали в руки американской администрации, но она ничего не могла запретить CBS, с программы которой "60 минут" начался этот скандал. Ладно, CBS. Но когда после скандала было закрытое расследование Пентагона, то этот закрытый доклад на своем сайте вывесила Fox-news, которая считается гораздо более патриотичной телекомпанией. Более того, Министерство обороны США додумалось издать приказ, запрещающий военнослужащим США заходить на сайт Fox-news. Но я не помню каких-то санкций в отношении Fox-news. - Хорошо, если не доставка правды на дом, то какая альтернатива? Просто бизнес, вот и все. Ведь он же существует у нас в печатных СМИ. Они соревнуются друг с другом внутри ниши, в соседних нишах. Посмотрите, какое обилие тинэйджерских журналов, как они по-разному учитывают интересы этой публики. Там же никому не приходит в голову регулировать, говорить: "Позвольте, как вы пишете об эротике? Вы не те рок-группы продвигаете". Ещё двадцать лет назад нам ЦК ВЛКСМ объяснял, про какие группы надо, а про какие не надо писать. И "Автограф" считался благонадежным, "Машина времени" - так себе. А вот, например, за "Аквариум" я дважды получал очень серьезные взыскания. - Иными словами, существует целевая аудитория, которая потребляет определенный информационный продукт. Вы посмотрите рейтинги 18-45, то есть аудитории от 18 лет до 45. Новая Россия новости на федеральных каналах уже перестает смотреть совсем. Новости обслуживают ту часть населения, которую можно назвать как угодно: старшим возрастом, традиционной аудиторией, и даже обидно - социальными аутсайдерами, и т.д. Дело в том, что это еще и, политически самый активный электорат. Больше всего у нас голосуют пенсионеры, и самой большой частью аудитории наших новостей является аудитория 55+. В новую Россию, - ее можно даже назвать путинской Россией, - эти новости не попадают. Более того, наши новости способны - это сегодня, когда в стране 15 миллионов пользователей интернета - наши теленовости способны на часы задерживать информацию о пожаре Манежа или об убийстве Кадырова! На часы! И можно, видимо, не думать при этом, как выглядеть в глазах аудитории, как дальше с ней вести диалог. Молодёжь не смотрит новостей - либо смотрит СТС, либо интернет. Бизнес узнает новости из РБК и Блумберга и ничего больше не смотрит. Но жизнь не заканчивается 2003 и 2004 годом. Будет 2006, 2007. Более того, жизнь продолжится даже после 2008 года… Я, когда был ответственным работником областного телевидения, на подобные свои речи однажды получил ответ. И вот тогда, - я это очень хорошо помню, - в 1984 году окончательно понял, что советской власти каюк. Мне сказали: "Скучно или нескучно для пропаганды не критерий" - С вашей точки зрения, как и куда может развиваться информационное телевидение? И развивается ли сейчас оно вообще? Понимаете, какая штука. Вот было НТВ, которое в 90-е годы сформировало новый тип телеинформации в России. Сейчас у нас такой пост энтэвэшный период. Какие-то энтэвэшники работают на РТР, какие-то на НТВ. Ничего нового так и не наступило, никакого прорыва не произошло. А жизнь-то уже другая, новая. И если посмотреть на смежные сегменты рынка - на печатный рынок, на рынок иллюстрированных изданий - можно увидеть, как он усложняется и утончается. А телеинформация осталась прежней. Притом, что за это время на ТВ развивалось все то, что тезисом "скучно или нескучно для пропаганды не критерий" - не регулируется. Сформировалась отечественная школа телесериалов. В развлекательных программах нам уже нет преград ни в море, ни на суше, мы снимаем шоу в Аргентине или на необитаемом острове. А в информации… Репортаж - качественный, большой - мы уже выносим в отдельную рубрику. Мы уже не можем рассказать историю. Если посмотреть наши выпуски новостей профессиональным взглядом, то протокол плюс новости, про которые нельзя не сказать плюс чья-то раскрутка, политическая или коммерческая или, наоборот, чье-то "гасилово, душилово" (как сейчас происходит с Абрамовичем, а совсем недавно было с Аяцковым) - всё это составляет, ну, я думаю, процентов 80. А огромные куски жизни просто проходят мимо. Или появляются лишь из-за информационного повода: у нас рассказывают, что Грозный в руинах, потому что в Грозный поехал Греф. - А есть ли отдельная судьба у НТВ в общем информационном поле телевидения? Когда заканчивался период того старого НТВ, бодро очень говорилось, что государственное присутствие на общенациональном телевидении избыточно. Назывались разные сроки - они все давно уже миновали - когда НТВ будет продано, будет даже иностранный инвестор, скажем, 25 процентов плюс одна акция. Но этого так и не произошло. Один видный государственный деятель совсем недавно мне сказал: "Но мы-то считаем, что НТВ как бы частный канал". Я просто вскричал: "Ой, покажите мне этого частника! Я хочу посмотреть в глаза хозяину и спросить: какой мы канал собираемся делать? Просто ещё один Первый? По принципу: если у нас получше сериалы, то у нас получше дела, если у нас похуже сериалы, то у нас похуже дела? Или будет третий путь? - А почему, с вашей точки зрения, государство - хотя ваш начальник отрицает, что он отдал распоряжение о снятии с эфира интервью Яндарбиевой по требованию властей - почему государство боится упустить "приводные ремни" информационного поля? Традиция, конечно, была положена в 1996 году. И стало ясно, что в политике в России нужно все делать через телевидение. Мне, в конце концов, неважно, почему так происходит. Я просто понимаю, что это изжило себя. Вся та вакханалия по надуванию "Родины", которая была осенью 2003 года - за нее цивилизованной стране должно быть всей стыдно. За то, что а)- такое возможно; б) - что за "такое" держат аудиторию, в) - что все делают вид, будто это всерьез и что "это" является политикой. Но и это не все. Потому что прошло буквально несколько месяцев и когда замаячил грозный признак того, что Глазьев может оказаться вторым на президентских выборах, а, значит, в 2008 году стать проблемой и предъявлять какие-то особые претензии -началось дикое "сдувание" Глазьева. Чрезмерно "надули" - теперь надо "сдуть". И это делалось ровно с тем же бесстыдством. - Как вы относитесь к высказыванию обозревателя первого канала Михаила Леонтьева, что Парфенов сделал резкий жест в отношении властей, и власти вполне могли снять интервью с эфира? Никак. Мнения могут быть любые. Лишь бы они не превращались в указы. А то приходит начальник, говорит перед всей командой "Намедни", что по-журналистски мы полностью правы. Но так же нельзя. Понимаете, я по-журналистски прав, но есть еще какая-то другая правота, которую я должен соблюдать. А как я после этого могу потом посылать людей в командировку и говорить: "Знаешь, ты сделай эксклюзив, но не настолько, чтобы мы потом отказались. Старайся. Но старайся все-таки на "четыре", потому что если постараешься на "пять", придется выкинуть". Это абсолютная чушь. Давайте заниматься профессией. У нас опять огромное количество людей, которые гордятся общественным строем. Самая простая профессия - говорить, что ты за Россию в ответе. Любимое выражение старшины в армии: "Я тебя научу Родину любить". - С другой стороны журналистика всегда держалась скандалом и скандальностью… Терминологически не согласен. Новость - когда это абсолютная новизна - обычно поражает. Новость для людей часто состоит в том, что они не знают, что такое в жизни есть. Вот Андрей Лошак как репортёр: то с лимоновцами, или с забастовочным комитетом, или с умственно отсталыми в деревне, которую норвежцы содержат, или с антиглобалистами. Он с ними пробудет неделю, а ему нужно вместить в восемь-десять минут, чтобы и мы там как бы побывали. Но люди такого, может, сроду не видали, а им это ещё и в виде экстракта приходит. Я ничего плохого в понятии скандал не вижу. Потому что мир живет все ярче и ярче год от года. Градус жизни все время подкручивается. И телевидение с гораздо большей энергетикой сегодня берёт зрителя за лацканы и говорит: "Сиди, слушай". К счастью или к несчастью, все чаще новизна сегодняшней жизни описывается тем, что в старом словаре называлось "скандальностью". - С вашей точки зрения, новость должна быть обязательно экспрессивна - визуально, содержательно? Упомянутый Лошак или Пивоваров, Лобков, Такменев - наши ведущие репортёры - не могу сказать, что большинство их репортажей - заведомо экспрессивные по теме. Но они умеют рассказать историю. Ведь это же самое главное для репортера. И, кстати, то, что исповедуют те американские "60 минут". Вот в городе Парма обанкротился концерн "Пармалат" - оказалось, афера на миллиарды. Один бухгалтер, не выдержав позора, бросился с моста. Церковная община собралась - как верить после краха градообразующего предприятия? Или: люди убеждены, что только их любовь может вытащить близкого человека из комы. И даже бывает - спасают больного. Это наши репортажи из третьего блока - у нас ведь две рекламы внутри выпуска и одна - снаружи. И важно, чтобы на третий блок зритель вернулся. Бывают, конечно, темы изначально заманчивые. Но чаще всего - про то, что в XXI веке живы вера, надежда, любовь. А как делать - это вопрос профессии: понимать - нужно или нет, "держит" или нет, будут или не будут смотреть. - Новостник, который делает новости, думает не только об обывателе, но волей-неволей принимает во внимание "профессиональных" потребителей новостей. Потому что отсутствие, скажем, на первом плане какой-то новости, или присутствие ее - тоже знак. Это политтехнология. Да, существует традиция: все смотрят, где стоит новость, как она стоит и значит - как будет истолкована. Ведь по новостному канону, если в этот день глава государства что-то делал, то выпуск новостей должен начаться с него. Даже, если весь остальной мир провалился в тартарары, то сначала - как Путин принял Зурабова. Русская журналистика этот цивилизационный виток прошла 5 января 1844 года. Тогда "Санкт-Петербургские ведомости" - а это был главный официоз - это "Российская газета" и все наши новости вместе взятые - поместили манифест Николая I ниже, чем сообщение об изобретении Самюэлем Морзе телеграфа. Этот - первый случай - произошёл при Николае Палкине, при котором все ходили в мундирах! Одним бы глазком увидеть ту их редакционную "летучку", которая на это решилась. - Как вы чувствуете себя в создавшейся ситуации? Да никак. Как говорится, давно живу,<A href="http://iz.ru/tv/article134870" style="COLOR: blue" target="_blank">успел присмотреться</A>. Ровно в этом здании сидел на шестом этаже мой учитель Александр Евгеньевич Бовин, который всегда говорил: "Лучшая позиция - в какую сам веришь. Потому что иначе забудешь, кому чего наврал".

Комментарии