История ледяной дамы

"Бесприданницу" Островского в Москву привез Анатолий Праудин, обладатель громкой и боевой профессиональной репутации, художественный руководитель Экспериментальной сцены Театра-фестиваля "Балтийский дом". Праудин - лауреат многих премий (в том числе и Государственной), создатель переполошившей Санкт-Петербург концепции "театра детской скорби" (из-за нее он перестал руководить городским ТЮЗом). К тому же Праудин известный парадоксалист - это качество сполна проявилось и в "Бесприданнице". В нынешнем октябре пьесе Островского исполнилось 125 лет, за это время она стала чересчур многословна. Но монологи героев можно и сократить, а скучной ее не назовет никто: Островский оставил блестяще сделанный, остросюжетный, лихо закрученный текст. По концентрации событий "Бесприданница" даст сто очков вперед любому растянувшемуся на неделю сериалу: здесь есть и любовь, и обман, и драма маленького человека, и убийство. Здесь, наконец, имеются несколько блестяще выписанных ролей и самоигральный русский язык: для того чтобы поставить эту пьесу скучно, надо приложить особые старания. Главное достоинство "Бесприданницы" Праудина в тщательно выписанной среде, в том, что каждый из героев спектакля представляет характерный и запоминающийся типаж. Режиссер чуть-чуть изменил угол зрения, и действие, вывалившись из описанной Островским эпохи, зависло меж времен: купцы и судовладельцы носят современные пиджаки и футболки, а расплачиваются купюрами с профилем Ленина. Зачем это понадобилось, Анатолий Праудин не объясняет: можно предположить, что таким образом он подчеркивает универсальный характер истории Ларисы Огудаловой. (Вчуже кажется, что советские рубли были режиссерской шуткой.) Как бы то ни было, во всем этом есть своя магия. Богатый фирмач Вожеватов (Юрий Елагин) оказался шкодливым мальчишкой, чванливый миллионер Кнуров (Владимир Баранов) обернулся ухоженным интеллигентом средних лет, с прищуром и иронией наблюдающим за событиями со стороны... Они не похожи ни на степенных персонажей Островского, ни на наших современников и все же абсолютно убедительны. Зато с режиссерской концепцией дело обстоит сложнее. Концепция состоит в том, что предмет всеобщих вожделений Лариса Дмитриевна Огудалова (Маргарита Лоскутникова) стала похожа на высеченное из камня изображение святой. Ни тени живости, ни малейшего признака страсти: спокойные глаза, неподвижное лицо, опущенные руки - на такую женщину можно молиться, но к чему брать ее на содержание? Мужчины суетятся, то обманывая, то соблазняя, то пытаясь жениться на Мадонне, а она остается холодна. Когда один из них берет над ней верх, Лариса гибнет - и мужчины как ни в чем не бывало продолжают обсуждать будущую поездку в Париж. (Режиссер слегка перекомпоновал пьесу). Анатолий Праудин рассказал историю поруганной женственности: оно бы и ничего, но уж слишком нехороши метафоры, при помощи которых он изъясняется. Лариса говорит, что она вещь, а не человек, - и ее тем временем румянят как шлюху, надевают на нее белый парик. В руке у бесприданницы появляется румяное яблоко (Парис вручил его прекраснейшей), затем оно превращается в погребальную свечу. Напоследок в Ларисин рот кладут зелень - словно приготовленному к столу жареному поросенку. Ради мысли, выраженной таким языком, не стоило городить четырехчасовой спектакль: текст Анатолий Праудин сократил, зато отыгрался на другом. Он упивается течением разворачивающейся на сцене жизни: здесь долго поют, долго вслушиваются в раздающийся за кулисами звук копыт, долго жуют. Карандышев долго заряжает револьвер шестью пулями и шесть раз стреляет в разные стороны... Режиссерское высказывание кажется совершенно безразмерным, главным ощущением, остающимся после "Бесприданницы" Праудина, становится тяжелая скука.