Давайте простимся светло: за что мы любим Марка Захарова
Завтра на Новодевичьем кладбище будет похоронен Марк Анатольевич Захаров. Народный артист СССР. Создатель уникального театра и не менее узнаваемого кинематографа. Постановщик «Юноны и Авось», «Поминальной молитвы», «Формулы любви», «Обыкновенного чуда», «Того самого Мюнхгаузена» и целого ряда не менее эпохальных опусов. Каждый из них становился событием, а многие, не побоимся пафоса, путеводной звездой поколения. С помощью друзей и коллег мастера «Известия» вспомнили его творческий путь.
В октябре прошлого года в «Ленкоме» шумно и весело отметили 85-летие худрука. В фойе накрыли хлебосольные столы, на сцене пели, танцевали, поздравляли. Захаров скромно сидел в десятом ряду, но под занавес взял слово — сказал, что «потрясен, удивлен и обрадован таким количеством энергии»...
Энергии ему было не занимать. В молодости он ею буквально фонтанировал, в зрелости научился умно и расчетливо распределять. Как правило, на пользу своему главному детищу — «Ленкому», который он принял среднестатистическим муниципальным коллективом, а оставил одним из лучших в мире театров.
— Захаров создал великий театр, который больше 40 лет для меня и для многих был первым театром страны, — поделился с «Известиями» худрук Театра имени Пушкина Евгений Писарев. — Не по официальному признанию, а по влиянию. Он вместе со своими соратниками — драматургом Григорием Гориным, художником Олегом Шейнцисом, своими прекрасными артистами — создал невероятно мощный бренд, который силен и сегодня. Люди идут и идут в «Ленком». Все знают, что это — театр Марка Анатольевича Захарова.
История триумфов
Любовь к театру режиссеру привила мать Галина Сергеевна, которая училась у Юрия Завадского, а потом преподавала в детских театральных кружках. С ее подачи он поступил в ГИТИС, а вот в Пермский драматический театр по окончании вуза уехал уже самостоятельно. Российская провинция всегда ковала кадры для столицы, и случай Захарова не стал исключением. В Перми молодой актер попробовал силы в режиссуре и понял, что это — его. Однако с профессией актера он расстался только несколько лет спустя, уже вернувшись в Москву и обретя творческую лабораторию в гремевшем тогда студенческом театре МГУ.
Окончательно «лед тронулся» в 1967-м, когда Захаров, получивший приглашение в Театр сатиры, выстрелил там «Доходным местом» Островского. Спектакль с участием Миронова, Папанова и Пельтцер однозначно свидетельствовал: в режиссерском полку прибыло, причем новобранец явно метит в генералы. Продвижению таланта не мешали ни снятые «по идеологическим причинам» спектакли, ни козни высокопоставленных недоброжелателей. В 1973-м Захаров возглавил Театр Ленинского комсомола, при нем превратившийся в «Ленком». Началась 45-летняя история триумфов — так по крайней мере она представляется со стороны. В «Ленкоме» было невероятное количество блистательных актеров и знаменитые аншлаговые спектакли, включая абсолютный хит на все времена — «Юнону и Авось».
— Менялись поколения, менялись составы спектакля «Юнона и Авось» — уже давно нет там Николая Караченцова и Елены Шаниной, — а он держит публику в течение трех часов. Сейчас никому нет дела, что в нем когда-то впервые прозвучала православная молитва, впервые взвился андреевский флаг — всё это было событием в далеком советском прошлом конца 1970-х. Значит, помимо всего там была еще и железобетонная театральная прочность, которая заставляет нового зрителя смеяться и плакать в тех же местах, что и 40 лет назад. И в это невозможно поверить. Какой театр может похвастаться такими спектаклями-долгожителями, которые сегодня имеют не только музейную, но и художественную ценность? — поделился с «Известиями» ректор ГИТИСа, театровед Григорий Заславский.
А в качестве почетного приложения к театральным победам — любимые всеми фильмы, в которых играли те же актеры и звучали те же темы. Благодаря кинематографу о московском «Ленкоме» знала вся страна.
Театр Захарова был авторским, но не элитарным, свободным, но без излишеств, доступным, но без панибратства. Границы возможного Захаров всегда определял сам. Пускал на сцену и нецензурную лексику, и «обнаженку», но считал надругательством над русским языком слоган «не тормози — сникерсни».
— Если режиссер талантлив и зритель сопереживает тому, что он делает, то допустимо многое, — делился он с «Известиями» накануне своего 85-летия. — Конечно, у меня есть какие-то собственные тормоза. Несколько лет назад была пьеса, которую предложили сыграть ныне уже покойному Игорю Кваше. Она о том, как герой полюбил козу. Кваша отказался. Такую пьесу и я никогда не смогу поставить, потому что мне это не нравится: противно. А вот к обнаженному телу на сцене я отношусь спокойно. В живописи, в скульптуре тоже одно время были споры — допустимо или нет? Если это сделано убедительно, талантливо, оправданно по существу, то почему нет? Что касается нецензурной лексики, то очень уважаемые нами литераторы пользовались такой лексикой. И в этом случае многое зависит от таланта.
В ряду великих
Режиссура, руководство, литература, общественная деятельность... Трудно сказать, когда он находил время заниматься педагогикой, но молодое поколение в ГИТИСе воспитывал основательно. И — самое главное — верил в него.
— Есть режиссеры способные, есть талантливые, есть выдающиеся, а есть великие. Это как в горах, где возвышаются отдельные пики, которые даже не так просто измерить, но понятно, что они выше остальных, — подчеркнул в разговоре с «Известиями» народный артист России, худрук «Школы современной пьесы» и профессор ГИТИСа Иосиф Райхельгауз. — Русский театр в XX веке дал миру целое высокогорье. Это Станиславский, Немирович-Данченко, Мейерхольд — гении, титаны, которых мы не застали. А потом пошли те, кого наше поколение уже имело счастье знать лично, — Товстоногов, Эфрос, Ефремов, Любимов… И, конечно, в этом же ряду — Марк Анатольевич Захаров. Это человек, который тем, что он делал и как работал, своими великими спектаклями и фильмами, учениками продемонстрировал высочайший уровень мастерства. Можно сказать, в русской культуре появилось понятие «Марк Захаров».
Захаров обладал даром находить таланты, потому что сам был блистательно одарен и рядом с другим талантом расцветал. И в свой театр не боялся звать молодых дерзких режиссеров, чья эстетика в корне отличалась от его собственной. Но для всех он был непререкаемым авторитетом.
— Когда я спрашивал: «Почему вас так слушаются молодые звезды?», он без ложной скромности отвечал: «Наверное, за десятилетия люди привыкли, что в 90% случаев то, чем я занимаюсь, приводит к удаче». Поэтому вес его слова в «Ленкоме» был огромен и соответствовал его положению в русском театре, русском кино — в русском искусстве в целом, — отмечает Григорий Заславский.
Последним спектаклем Марка Захарова в «Ленкоме» стал «Фальстаф и принц Уэльский» — вольное переложение нескольких опусов Шекспира. Играющий Фальстафа народный артист Сергей Степанченко почти не уходит со сцены. Он, как Фигаро, и здесь, и там. Без него, многоликого, не обходятся ни в королевских покоях, ни в войнах, ни в трактирах. Шумный и громогласный. Нежный и застенчивый. Обжора и выпивоха. Плут и пройдоха. Балагур и враль. В своем разнообразии он постоянен, как смена дня и ночи. Плюс ко всему он бессмертен. Истребить его невозможно, как нельзя уничтожить здравый смысл и мудрость народа. А Фальстаф и есть народ. Величина неизменная и вечная. Короли уходят, народ остается.
Марк Захаров по своему обыкновению поставил очень патриотичный спектакль. И следующая его работа «Капкан» по Владимиру Сорокину наверняка не выбилась бы из этого русла. Весь прошлый год он его репетировал, занял Дмитрия Певцова, Виктора Ракова, Александру Захарову, Владимира Юматова, Александра Збруева, Антона Шагина. Что теперь будет со спектаклем, пока не известно. По словам директора Марка Варшавера, свою дальнейшую жизнь театр определит после похорон.
Прощание с Марком Захаровым начнется в 10 часов утра на основной сцене «Ленкома».
Над материалом работали Марина Иванова, Николай Корнацкий, Зоя Игумнова, Даниил Поляков и Марина Суранова
