«Прежние методы могут давать сбои»
Культурный январь завершается контрастными событиями. С одной стороны, общественность взволнована дерзкой кражей в Третьяковской галерее. С другой — набирает обороты Год театра. Всероссийским театральным марафоном охвачен Дальний Восток, затем эстафету примут Сибирь и Урал. О музейных проблемах и театральных тенденциях «Известиям» рассказал министр культуры России Владимир Мединский.
Закрыть узкие места
— Похищение средь бела дня полотна Куинджи в Третьяковке обнаружило проблемы в сфере охраны музейных ценностей. Ваше мнение по поводу случившегося? Будет ли министерство принимать экстренные меры по обеспечению безопасности музеев?
— О мерах, предотвращающих подобные явления, можно будет говорить после проведения комплексной проверки музеев на предмет хранения фондов и проведения выставок. Она запланирована в первую очередь в Третьяковке, затем в других федеральных музеях. Кроме того, соответствующие рекомендации в отношении музеев других уровней подчиненности мы дали руководству субъектов Российской Федерации.
Сотрудники полиции дежурят у входа в Третьяковскую галерею
По результатам проверки будут приняты конкретные решения. Но уже сейчас понятно, что рост интереса к музеям со стороны общества увеличился настолько, что прежние методы обеспечения безопасности могут давать сбои. Наша общая задача — найти узкие места, предложить механизм решения и внедрить его.
— Вы открывали Театральный марафон во Владивостоке. В чем, на ваш взгляд, заключается его сверхзадача?
— Мы хотим символически соединить российский Восток и Запад, сделать так, чтобы театральное солнце над страной не заходило. Проведение марафона займет целый год. Стартовав в январе во Владивостоке, он завершится в ноябре в Калининграде. Если пройтись по цифрам, то они действительно впечатляют: свыше 100 театров-участников, более 500 мероприятий и около 30 млн человек, включая зрителей онлайн-показов.
— Судя по цифрам, это мероприятие — дорогостоящее удовольствие, как и весь Год театра. Не лучше ли было распределить эти средства между нуждающимися коллективами и важными федеральными проектами?
— Проведение Театрального марафона никак не отражается на стабильном финансировании и различных программах поддержки, которые уже есть. Напомню, у нас в стране сейчас наблюдается театральный бум, в 2018 году российские театры посетило около 40 млн зрителей. В этом году 147 коллективов из 57 регионов задействованы в проекте «Театры малых городов». Средства выделяются на создание новых постановок и укрепление материально-технической базы.
В рамках проекта «Театр – детям» мы поддерживаем детские и кукольные театры, а это еще больше 150 учреждений из 78 регионов. Затем — программа «Большие гастроли», благодаря которой на «гостевых» сценах театры показали около 3 тыс. постановок. Отмечу, что все эти программы были начаты министерством в течение последних трех-четырех лет, никогда ранее федеральный бюджет не уделял столь серьезного внимания укреплению материально-технической и творческой базы театров, поддержке местных, городских театров. Выделение средств на все эти программы и проекты не сокращается. Наоборот, мероприятиям Года театра предоставлено дополнительное финансирование, которое позволит привлечь еще больше новых зрителей.
В частности, марафон дает региональным коллективам возможность представить свои постановки жителям соседних регионов. В обычной практике такие гастроли могут позволить себе немногие театры. Запланированы и профессиональные форумы, где представители сообщества познакомятся с соседями, обменяются опытом. Это также даст импульс развитию. Так что Год театра идет у нас параллельно с существующими программами, а ни в коем случае не вместо них.
— Предусмотрены ли источники внебюджетного финансирования?
— В плане Года театра заложено, что все запланированные и утвержденные планом мероприятия будут полностью профинансированы из бюджета. Частично из федерального, частично — из региональных. Конечно же, и Минкультуры, и Союз театральных деятелей, и Оргкомитет будут только рады, если инвесторы заинтересуются событиями Года театра и предложат обоюдовыгодные форматы сотрудничества. Мы не будем этому препятствовать и постараемся оказать содействие подобным инициативам.
Министр культуры РФ Владимир Мединский
Живые классики и золотые списки
— Год театра — повод отметить достижения театральных деятелей, в том числе званиями народных и заслуженных артистов. Вы же выступаете за квотирование этих званий.
— Речь идет не о квотировании, а о более вдумчивом подходе к распределению званий. Когда звания присуждаются десятками и сотнями, они девальвируются. Народный артист — это по определению живой классик, их не может быть много. В среднем звания народных артистов сейчас ежегодно удостаиваются около пяти человек в год. Думаю, это очень правильно и разумно.
У нас также есть многолетняя традиция отмечать государственными наградами видных деятелей культуры, что, в частности, вызывает вопросы у не менее заслуженных, но по каким-то причинам не попавших в «золотой список». Государственные награды не должны вручаться автоматом к юбилею.
— Столичным артистам, которые на виду, и звания, и награды присуждают намного чаще. Может быть, имеет смысл сместить акцент на провинцию? Сейчас регионы сами себя поощряют — вводят, например, звания заслуженного артиста области или края, что, согласитесь, тоже девальвирует идею.
— Согласен, звучит странно. Но у субъектов федерации есть свои полномочия, определенные законом. Министерство не собирается вмешиваться и мелочно диктовать, что им делать. Что касается общегосударственной политики, я свою позицию изложил: в конце 1990-х званий народных артистов вручалось до 100 в год, заслуженных — более 400. Это была полная дискредитация идеи. То, что сейчас званий стало меньше, считаю, повторюсь, правильным.
Сегодня отбор значительно строже и, соответственно, выше ценность присуждаемых званий. Как при этом соблюсти интересы регионов? Есть другие механизмы государственной оценки выдающихся успехов наших талантов. Это разного рода премии — ведомственные и государственные, почетные грамоты, благодарности, гранты, победы в конкурсах, делегирование достойных на российские и международные фестивали.
«Пряников» много, и важно в связи с этим не девальвировать высшие государственные награды. В данном случае Министерство культуры и комиссии по государственным наградам являются фильтром, через который проходят кандидатуры претендентов. Думаю, что эта система действует оптимально.
— Ваша личная оценка в этом случае имеет вес?
— Хотя и являюсь формально председателем наградной комиссии Министерства культуры, ни на одном заседании ни разу не был — принципиально, чтобы не давить. Комиссия, а это больше 30 человек, целиком состоит из председателей творческих союзов, руководителей крупнейших культурных институций — театров, музеев, учебных заведений. Именно они принимают коллегиальное решение тайным голосованием по поводу награждения.
— Министерство дистанцировалось от премии «Золотая маска». Андрей Кончаловский, в свою очередь, предложил создать еще одну государственную премию. Это тоже шаг по пути разнообразия наград?
— К нам поступает много предложений. В прошлом году появилась премия для театров — за лучшие театральные постановки для детей. Впервые мы вручали ее в Доме музыки. Есть премии Волкова, Луначарского, Станиславского, «Хрустальная Турандот» и множество других. Государственная премия у нас одна — ее вручает президент. Только так и должно быть. Есть еще премия правительства России. Все остальные премии имеют общественный характер.
Нагрудный знак и удостоверение народного артиста Российской Федерации
Мы можем их поддерживать финансово, и в первую очередь как явления культурной жизни. Например, финансируем саму церемонию, организацию фестиваля вокруг премии и так далее. Считаю неправильным, когда чиновники, имея возможность господдержки, начинают влиять на решения жюри. Поэтому мы принципиально из числа участников «Золотой маски» вышли, чтобы ни у кого из чиновников не было даже соблазна влиять на то, кому вручать премии.
Дуэт одиночек
— Год театра будет отмечен реформой управления. Минкультуры, в частности, выступило инициатором разделения функций худруков и директоров. Как скоро завершится этот процесс и какой результат вы прогнозируете?
— Речь не идет о неизбежном проведении каких-либо реформ. В плане Года театра есть пункт, касающийся разработки проекта Стратегии развития театрального дела в РФ до 2030 года. Это значит, что многие вопросы будут обсуждаться, в том числе, не исключаю, и вопрос взаимодействия художественных руководителей с директорами. Форсировать процесс и искусственно навязывать какие-то схемы мы не будем.
В разных театрах разные ситуации. Где-то театр постепенно приходит к выводу, что разделение полномочий оптимально, потому что дает возможность худруку концентрироваться на творческих вопросах и не нести ответственности за бумагу, скрепки и 44-й федеральный закон («О контрактной системе в сфере закупок». — «Известия»). Где-то худрук умеет организовать работу таким образом, что эта нагрузка его не стесняет. В этом случае будет принцип единоначалия. А где-то худрук — человек от искусства, у него есть директор — профессиональный управленец, отвечающий за материальную составляющую.
Если бы я был худруком, то предпочел бы иметь директора. Но я не худрук, у меня своя работа, у них своя, поэтому пусть решают, как считают нужным. Надо просто понимать, что если худрук берет на себя всю ответственность, то он и будет отвечать в случае чего, и потом говорить, что «я человек творческий и был не в курсе», нельзя.
Разделение полномочий — абсолютно нормальное управленческое решение. При этом лично я против любой обязаловки и уверен в необходимости сохранения альтернативы. Тем более что мы имеем отличные примеры и в том, и в другом «лагере». Туминас и Крок в Театре имени Вахтангова, Соломин и Михайлова в Малом театре прекрасно работают в дуэте, а Гергиева в Мариинке и Додина в МДТ можно назвать успешными «одиночками».
— Вы сторонник объединений — Студия театрального искусства (СТИ) присоединена к МХТ им. А.П. Чехова, Камерный музыкальный театр — к Большому. В чем, на ваш взгляд, плюсы подобной глобализации?
— Ни в коем случае не стремлюсь возвести это правило в абсолют. Есть две конкретные ситуации. Первая — приход в МХТ Сергея Женовача. Это выдающийся режиссер, который создал СТИ и сделал этот театр одним из самых популярных и востребованных. Это его детище, которое он не хочет сдавать в «театральный детский дом», и его можно и нужно понять. Если СТИ станет филиалом МХТ, все от этого только выиграют.
Здание МХТ им. А.П. Чехова
Вторая ситуация — это присоединение Театра Покровского к Большому. Многие паниковали, критиковали нас, обвиняли в посягательстве на творческое наследие Бориса Покровского. И что мы видим сегодня? Камерная сцена процветает, залы полные, театр развивается и пользуется вдобавок ко всему брендом Большого театра. Думаю, Борис Александрович искренне порадовался бы этому. В обеих историях выигрывают обе стороны, но, повторюсь, это частные случаи, а не универсальная схема. Обещаю: насильно никого женить не будем.
Отдача со вкусом
— К 2024 году во Владивостоке, Севастополе, Калининграде и Кемерово возведут культурно-образовательные комплексы, в которых будет сильна и театральная составляющая. Как скоро ожидаете отдачи от этой инициативы?
— Отдачу, как вы это назвали, ожидаем сразу же после запуска. Строительство центров — часть нацпроекта, цель которого — повысить доступность культуры для жителей России. Посудите сами: в четырех регионах будут созданы современные кластеры, в которых расположатся филиалы федеральных музеев, театров, творческих вузов. Туда пойдут люди, всё это для них.
Какие это принесет плоды в долгосрочной перспективе, понятно. Мы взрастим нравственно здоровое поколение, которое будет культурно просвещенным, будет обладать хорошим художественным вкусом. О какой еще отдаче мы можем мечтать?
Владимир Путин перед совещанием по вопросу создания культурно-образовательных комплексов в субъектах Российской Федерации
— Строительство культурно-образовательного комплекса во Владивостоке имеет свою предысторию. В течение нескольких лет на острове Русский возводился его аналог — Инновационный культурный центр (ИКЦ) и так и не был достроен. Сейчас в рамках новой концепции начинают строить комплекс — и тоже на Русском. Где гарантия, что ситуация с долгостроем не повторится?
— В случае с ИКЦ регион выступил с инициативой, чтобы у него такой центр построили. Сам выбрал проект, место для строительства, а мы в свою очередь обеспечили регион стопроцентным федеральным субсидированием. Уж не знаю, в силу каких причин, но региональные власти ни при одном, ни при другом губернаторе не смогли организовать работу. Мы были вынуждены каждый год сдавать выделенные деньги, поскольку регион их не осваивал. Это болезненная ситуация.
Сейчас мы имеем совершенно другую модель. Во-первых, строительство будет финансироваться из внебюджетных средств. Во-вторых, создан Фонд проектов социального и культурного назначения «Национальное культурное наследие», который совместно с администрацией Приморского края организует работу по строительству. Фонд выполняет функции заказчика и несет полную ответственность за строительство. Надеюсь, кстати, что Олег Николаевич Кожемяко (вновь избранный губернатор Приморского края. — «Известия») разберется и наконец-то завершит запутанное дело со строительством того самого ИКЦ на острове Русский.
