Сеанс донкихотства: Терри Гиллиам погрузился в творческое безумие
В российский прокат вышел «Человек, который убил Дон Кихота» Терри Гиллиама — один из самых известных долгостроев в мире кино. Еще задолго до мировой премьеры, состоявшейся на Каннском фестивале 2018 года, фильм стал легендой: бесконечные срывы съемок, смены актерской команды, борьба с продюсерами, судебные иски сложились в самостоятельный сюжет — трагический и очаровательный в своей абсурдности. Как оказалось, более подходящего бэкграунда для этого шедевра быть и не могло.
Впервые о фильме по «Дон Кихоту» Гиллиам задумался еще в конце 1980-х. На главную роль планировался Шон Коннери, а Санчо Пансу должен был сыграть Дэнни де Вито. Но требуемого финансирования не удавалось найти до середины 1990-х. К тому моменту замысел трансформировался в нечто более сложное: Гиллиам решил не просто экранизировать Сервантеса, а создать вольную фантазию на тему. Соответственно, картина получила новое название — «Человек, который убил Дон Кихота», а главным героем стал режиссер Тоби, который снимает фильм про славного идальго.
По сюжету у гениального, но неорганизованного кинематографиста съемки идут из рук вон плохо, зато он находит прекрасного исполнителя роли «рыцаря печального образа». Им становится сапожник Хавьер из местной деревни. Но со временем старик так сродняется со своим персонажем, что сходит с ума и начинает всерьез считать себя Дон Кихотом. А обаятельного неудачника Тоби, влипшего в криминальные разборки, принимает за Санчо Пансу, и увлекает за собой в безумное путешествие по Ла-Манче…
Из-за смены концепции пришлось менять и актеров: роль Хавьера досталась Жану Рошфору, а Тоби предстояло воплотить Джонни Деппу. Производство уже запустили, когда в разгар работы Рошфор получил травму спины и не смог больше сидеть в седле. Проект опять остановили, и тогда из него выбыл уже Депп. В нулевые съемки несколько раз возобновляли, но Гиллиама будто преследовал злой рок. То наводнение, то нехватка средств, то творческий кризис мешали довести замысел до конца.
Кино про борьбу с ветряными мельницами стало жизнью, а жизнь в итоге все-таки воплотилась в кино. Многострадальный фильм будто пародирует перипетии вокруг его создания: бесконечную смену Дон Кихотов, съемочный хаос и сгущающуюся атмосферу абсурда, засасывающую, как воронка, беднягу-режиссера. Персонажи Сервантеса здесь маски, которые примеряют люди, делающие выбор между романтической фантазией и серой реальностью не в пользу последней. И главный Дон Кихот — сам Гиллиам, с обескураживающим упрямством отказывающийся выходить из игры.
Мотив спасительного бегства в мир иллюзий проходит через всё творчество автора «Человека, который убил Дон Кихота». Прямая параллель — с «Приключениями барона Мюнхгаузена». В обоих случаях в центре сюжета — приключения старомодных фантазеров, отвергающих скучную повседневность. Но из той же серии и отчаянные попытки героя Джонатана Прайса выбраться из оруэлловского кошмара «Бразилии» (кстати, именно постаревший Прайс сыграл в итоге Хавьера / Дон Кихота), и эксперименты персонажей «Страха и ненависти в Лас-Вегасе», и сказочные путешествия «Братьев Гримм»…
Однако, пожалуй, никогда прежде Гиллиам не был так откровенен и самокритичен. Его Тоби — средоточие пороков, в которых обвиняют самого режиссера. И главный из них — неспособность противостоять буйству собственной фантазии. Испанская пословица «Сон разума рождает чудовищ», известная по офорту Гойи из цикла «Капричос», здесь иллюстрируется буквально: глуповатый персонаж Адама Драйвера оказывается бессилен вырваться из мира образов, придуманных им самим. Но хеппи-энд в данном случае — не освобождение от иллюзий, а окончательное растворение в них.
