Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) опубликовала очередное, 11-е издание Международной классификации болезней. На этот раз в список болезней и психических расстройств попала зависимость от компьютерных игр. Таким образом ВОЗ реагирует на все большее число обращений к врачам со стороны родственников и самих поклонников симуляторов, стратегий и аркад. Зачем любителей посидеть за «игрушкой» потребовалось относить к числу больных и поможет ли обновление реестра тем, кто попал в беду, выяснял портал iz.ru.
Официально больны
11-е издание Международной классификации болезней (МКБ-11) пополнилось новым недугом — впервые в этот перечень, который составляется Всемирной организацией здравоохранения, попала зависимость от «цифровых и видеоигр». Эксперты перечислили характерные для этого типа нарушения психики симптомы: постоянная или временная неспособность контролировать частоту, длительность и условия игровых сессий; игра становится важнее других жизненных интересов и повседневных дел; продолжение или даже активизация игровой деятельности, несмотря на наступление негативных последствий.
Болезненное состояние зависимого человека при этом приводит «к значительному ухудшению в личной, семейной, социальной, образовательной, профессиональной или любой другой значимой сфере жизнедеятельности». Для постановки диагноза «игровая зависимость» указанные симптомы и признаки должны наблюдаться в течение года или более длительного срока, однако срок может быть и меньше, если все критерии наблюдаются одновременно, а симптомы носят тяжелый характер.
МКБ-11 теперь еще предстоит одобрить в ходе ассамблеи ВОЗ, которая намечена на май будущего года. Если перечень утвердят, действовать он начнет с 2022 года.
Спасти рядового геймера
По словам инициатора внесения в реестр нового диагноза, члена департамента ВОЗ по психическому здоровью и субстанциональной зависимости доктора Владимира Позняка, в целом характеристики игровой зависимости «очень похожи» на диагностические признаки зависимости от алкоголя или наркотиков и лудомании (пристрастия к азартным играм). Речь идет не о создании прецедента, а о реагировании профильной глобальной организации «на тенденции и события, которые происходят в социуме и в профессиональном сообществе», отметил он в интервью телеканалу CNN.
Появление нового диагноза направлено на то, чтобы специалисты и сама система здравоохранения «четче представляли себе существование данного расстройства». У тех же, кто попал в зависимость от виртуального мира, будет больше шансов получить необходимую профессиональную помощь, подчеркивает Позняк.
Во многом решение ВОЗ открывает новые возможности для участия в лечении зависимых игроманов с привлечением средств медицинского страхования. В США, например, лечение психических расстройств и различных зависимостей регулируется не федеральным законодательством, а местным — на уровне отдельных штатов. В любом случае, страховые компании не могут оплачивать лечение человека с диагнозом, которого не существует. Такая ситуация мешает даже самому геймеру осознать, что с ним не все в порядке, убежден Кит Уайт, исполнительный директор Национального совета по зависимости от азартных игр.
Как и люди, страдающие от лудомании, геймеры могут считать себя профессионалами своего дела, что позволяет им не чувствовать себя похожими на людей с зависимостью, например, от психоактивных веществ. «Нельзя стать профессиональным пьяницей или профессиональным курильщиком», — напомнил Уайт в интервью NBC. «Однако любители азартных игр полагают, что чем больше они играют, тем более квалифицированными становятся, а значит, тем больше выигрывают, — указывает Уайт. — Поэтому бросить — это последняя мысль, которая приходит в голову. Ты же всего в одной ставке от того, чтобы выиграть всё».
«Игровой» пункт в МКБ-11 также «дает врачам больше возможностей для оказания помощи геймерам и повышает шансы на то, что эти расходы будут покрыты страховыми компаниями», отмечает The New York Times. «Это развяжет нам руки в плане терапии, в том, что мы можем предложить пациентам и за что можем получить компенсацию, — отметил в беседе с газетой доктор Петрос Левунис, глава отделения психиатрии медицинской школы в Университете Ратгерса в Нью-Джерси. — Нам не придется выкручиваться, называть эту зависимость депрессией или тревожным состоянием».
Виртуальные миллиарды
Представители индустрии компьютерных игр восприняли решение ВОЗ в штыки. По словам исполнительного директора Международной ассоциации разработчиков игр Джен Маклин, они «выступают за ответственный подход к играм и считают, что ВОЗ оказала огромную медвежью услугу игрокам, создателям игр и СМИ, классифицируя «игровую зависимость» в качестве заболевания».
Неприятие проблем с зависимостью от игр со стороны их создателей можно объяснить простыми экономическими соображениями, которыми руководствуется любой законный и нелегальный бизнес: ставки в борьбе за кошельки геймеров высоки.
По оценке маркетинговой компании Newzoo, которая работает в сфере электронных развлечений, в течение 2018 года 2,3 млрд геймеров по всему миру потратят на игры $137,9 млрд, что на 13,3% больше, чем годом ранее. В ближайшее время траты только продолжат расти, прогнозируют специалисты, и к 2021 году размер «пирога» на рынке электронных игр превысит $180 млрд.
Исследователи согласны с тем, что не каждый геймер попадает в зависимость от своего увлечения. В то же время, как указывает Дуглас Джентайл из Университета штата Айова, зависимость возникает примерно у 1–10% детей, которые увлекаются компьютерными играми. «Пока эта проблема не будет осознана медицинским сообществом, им будет крайне сложно получить хоть какую-то помощь», — убежден он.
Медлить дальше с решением проблемы зависимости игроков было недопустимо, уверена Хилари Кэш, сооснователь reSTART, одной из первых в США программ помощи зависимым от компьютерных игр. «Я удивлена тем, что для осознания этого факта потребовалось столько времени, — сказала Кэш в интервью CNN. — В то же время понятно, что для включения в перечень нового диагноза нужны были крепкие, основанные на результатах исследований доказательства».
«Спать хочется!»
О том, что повод для беспокойства и принятия адекватных мер реагирования со стороны системы здравоохранения давно есть, можно судить даже из рассказов самих геймеров.
«Могу просидеть всю ночь за стратегией вроде «Цивилизации», но иногда достаточно спокойно могу целую неделю не играть, — рассказала порталу iz.ru 26-летняя Анна (здесь и далее имена геймеров изменены. — iz.ru) из Москвы. — Иногда очень сильно затягивает, так что ощущение, похожее на зависимость, пожалуй, бывает: хочется играть и играть в одну игру».
Благодаря играм и интересу к аниме Анна нашла молодого человека и новых друзей, «узнала много нового, поездила по гостям в другие города». «В какой-то мере это помогало отрываться от реальности и нежелания ходить в универ, — вспоминает она. — Но сейчас иногда засиживаешься в ночь перед работой и в итоге не высыпаешься. Или делаешь что-то спустя рукава просто потому, что времени не осталось».
Знакомый Анны, 28-летний Максим из столицы, не уверен, что у его «коллег» есть зависимость от игр. «Один мой друг много играет, и дома, и на работе. Может за ночь пройти какой-нибудь Beyond: Two Souls, Heavy Rain или God of War, — рассказал он. — Но я не знаю, зависимость это или нет». Сам Максим говорит, что играть может «во всё: файтинги, RPG, MMORPG, экшены, шутеры, визуальные новеллы, гонки, ритм-игры».
«Есть ощущение зависимости. Когда нечего делать, первое, что приходит в голову, — это поиграть, — признается молодой человек. — Началось всё, еще когда учился в школе: родители не давали мне играть в игры, считая, что это плохо. Поэтому я ходил в компьютерные клубы, где зависал по 3–6 часов». Потом продолжительность сессий увеличилась часов до 12, но в последнее время «глаза начинают болеть, поэтому максимальный срок снизился часов до 8–10».
По словам Максима, он был так увлечен играми, что они заменяли ему собеседников, друзей и партнеров. «У меня были подруги, которые инициировали отношения со мной, но мне важнее было набить уровень, чтоб открыть какую-то шмотку, чем с людьми встречаться», — вспоминает он. По словам геймера, с возрастом он «остепенился»: «Я не избавился от ощущения зависимости, я скорее перестал воспринимать это как что-то негативное. Для меня это такое же хобби, как и любое другое. Только спать постоянно хочется».
Электронный героин
Фактически любой человек, который хоть раз играл в любую компьютерную игру, это уже зависимый человек, убежден клинический психолог, ведущий телеканала «Доктор» Михаил Хорс. «У любой зависимости есть несколько этапов: есть стадия втягивания, регулярного употребления и стадия деградации личности. В обществе, да и в медицинской среде, принято считать, что зависимые — это только люди, находящиеся на последней стадии».
Однако нерегулярные игры — «это уже употребление наркотика», уверен Хорс: «Наша психика понимает виртуальный мир как галлюцинацию. Похоже на героин, человек видит то, чего нет. По сути это измененное психическое состояние. Люди, которые начали играть, это уже наркоманы на ранней стадии».
Психолог признает, что у одних людей есть психобиологическая защита от привыкания к наркотику — неважно, в виде порошка он или в виде картинки на экране, а у других — нет. Однако относиться к проблеме все равно надо максимально серьезно. «Распространение компьютерных игр повальное, — сетует собеседник портала. — Через какое-то время, по мере того, как виртуальная реальность будет становиться все более реальной, мы увидим просто вал людей, ушедших в стадию деградации, их число будет сравнимо с числом алкоголиков».
