Франсуа Озон: «Кино должно провоцировать зрителя на сотворчество»
В российский прокат выходит «Двуличный любовник» — новый психологический триллер Франсуа Озона из конкурса последнего Каннского кинофестиваля. По сюжету, прекрасная социопатка Хлоя (Марина Вакт) влюбляет в себя своего психоаналитика Поля (Жереми Ренье). Пара съезжается, а чуть погодя девушка узнает, что у Поля есть брат-близнец, чье существование тот тщательно скрывает. Зовут его Луи, он тоже психоаналитик и невероятно похож на брата. Но на этом сходство заканчивается… Накануне премьеры режиссер побывал в России и ответил на вопросы корреспондента «Известий».
— Ваш фильм поднимает целый комплекс вопросов. Это и подавленная сексуальность, и истоки психопатии, и поиски идентичности. А что послужило исходной точкой?
— Меня интересовал скорее конкретный персонаж Марины Вакт — молодой девушки, которая чувствует внутри себя какой-то секрет, присутствие тайного зла и интуитивно жаждет от него избавиться. Что и приводит в движение всю историю. Это с одной стороны.
С другой — меня невероятно заинтриговали близнецы сами по себе. Я всегда интересовался темами двойничества, раздвоения личности и просто не мог пройти мимо (смеется). Мне кажется, это одновременно и аномалия, и удивительный шедевр природы. Больше всего меня покорил уникальный генетический феномен «близнецов-паразитов» — когда в утробе матери один зародыш поглощает другого и тот может годами существовать внутри своего брата (или сестры).
Я провел настоящее исследование, прочитал море специальной литературы, интервьюировал как настоящих близнецов, так и психоаналитиков — и попытался максимально использовать свои знания в фильме.
— «Связанные насмерть» Дэвида Кроненберга смотрели? Это, наверное, самый пугающий фильм про братьев-близнецов в истории.
— Да, конечно, я его видел. Более того, мне даже кажется, что книга Джойс Кэрол Оутс, которая легла в основу «Двуличного любовника», написана по мотивам Кроненберга. Однако у себя в фильме я кардинально сменил угол зрения. В «Связанных насмерть» почти мистическая связь близнецов исследуется с их точки зрения. Мне же лично было интересно посмотреть на близнецов извне, как бы со стороны третьего лица.
— А совершенно кроненберговские монструозные арт-объекты из музея, где работает Хлоя, — это своего рода дань уважения?
— Скорее весьма прозрачный намек на финальный твист (смеется). Все картины и инсталляции, которые есть в музее, сделали мои друзья специально для фильма. Мне было важно показать, как окружающая реальность зеркально повторяет то, что происходит в голове героини.
— Можете рассказать, как много вы изменили в сюжете по сравнению с литературным оригиналом? Этот роман Оутс, «Жизнь близнецов», к сожалению, пока не переведен на русский язык.
— Прежде всего, я перенес действие из Америки во Францию, и довольно много деталей пришлось адаптировать под французские реалии. Например, психиатрическая практика у нас устроена совершенно иначе, чем в США. Кроме того, я добавил видения героини и серьезно дописал концовку. Книга заканчивается сценой, где Хлоя стоит с револьвером и целится в братьев. Всё остальное придумал я.
— Вы часто берете за основу литературу, при этом серьезно переписываете под себя. Как это происходит на практике? Чувствуете что-то наподобие: «Книга мне близка, но вот здесь и здесь я бы написал иначе»?
— Мое отношение к первоисточникам можно назвать предательством, однако предательством буквы, но не духа. Я достаточно вольно обращаюсь с сюжетом и героями, но стараюсь не вредить оригинальной идее. Кино и литература говорят на разных языках и используют совершенно разные коды. Поэтому, чтобы превратить в фильм роман или пьесу, которые мне понравились, я должен сначала как режиссер эту историю «присвоить». Только переписав и дополнив, я могу проецировать себя через нее. И всех авторов, чьи произведения беру, я об этом обязательно предупреждаю. Так что моя совесть чиста (смеется).
— Критики порой ставят вам в вину отстраненное отношение к своим героям — ваш сарказм всегда очевиден.
— В этом, как мне кажется, и выражаются любовь и уважение режиссера к своим зрителям. Он как бы говорит: «Вот моя история, а теперь ваша очередь думать, как воспринимать увиденное». Я тоже требую от аудитории, чтобы она была активна в интерпретации.
Мне как зрителю свойственны слабости. По настроению я вполне могу сходить на какую-нибудь американскую комедию, чтобы посмеяться полтора часа, а потом всё забыть, выйдя за порог кинотеатра. Но как режиссера меня интересует кино, которое провоцирует зрителя на сотворчество. И живет дольше одного похода в кинотеатр (смеется).
Франсуа Озон родился 15 ноября 1967 года в семье биолога и школьной учительницы. Окончил киношколу La Femis. Уже первый фильм, комедийный триллер «Крысятник» (1998), принес Озону успех у критиков.
