Али Хайдар: «Наша армия побеждает, но это многим не нравится»
В Астане проходит пятая встреча по сирийскому урегулированию. Стороны собрались впервые после того, как в мае были достигнуты договоренности о создании зон снижения напряженности. Министр по делам национального примирения Сирии Али Хайдар в интервью «Известиям» рассказал об ожиданиях Дамаска от нынешнего раунда переговоров, проблемах с формированием зон деэскалации, обвинениях в адрес сирийских властей в подготовке химической атаки и перспективах астанинского и женевского форматов.
— Сейчас в Астане проходит очередной раунд по сирийскому урегулированию. Каковы ваши ожидания от встречи?
— Эти переговоры задумывались с целью снизить уровень напряженности, а в дальнейшем прекратить насилие в отдельных районах Сирии и сформировать почву для национального примирения. Сейчас пока еще рано говорить о том, что этой цели удалось достичь. Вместе с тем хочу напомнить, что власти в Дамаске при поддержке своих союзников еще до создания астанинского формата проделали огромную работу на этом направлении и заключили ряд соглашений о примирении во многих районах страны. В то же время остаются группировки, которые финансируются из-за рубежа и не желают идти на какие-то договоренности. В связи с этим действия ряда стран, поддерживающих вооруженные бандформирования на сирийской территории, у нас вызывают много вопросов. Особенно это касается Турции, которая выступает одним из гарантов договоренностей в Астане. В целом у нас нет опасений относительно идеи создания зон безопасности. Но нас беспокоит, что будет после их окончательного формирования. В частности, мы задаемся вопросом: не станут ли эти зоны местом скрытого вмешательства в сирийские дела извне, в частности, со стороны Турции и Катара? Естественно, такой сценарий мы принять не можем.
— В преддверии встречи в Астане министр обороны России Сергей Шойгу заявил, что участники обсудят создание Сирийского комитета национального примирения. Как вы относитесь к этой идее?
— Предполагается, что в этот комитет войдут исключительно сирийцы, которые займутся относящимися к национальному примирению вопросами. Представители других стран, в частности гарантов астанинского процесса, включены в него не будут, но они могут оказывать поддержку новой структуре. Более того, мы ожидаем этого от них. Опять же хочу напомнить, что соответствующая работа в Сирии уже ведется при помощи наших российских друзей, которые создали на базе Хмеймим Центр по примирению враждующих сторон. Между ним и нашим министерством налажено сотрудничество, и работа проводится действительно эффективная.
— Хотелось бы лучше понять, как в Сирии относятся к процессу создания зон снижения напряженности и в целом к этой идее?
— План по урегулированию сирийского конфликта предлагал еще спецпосланник генсека ООН по Сирии Стаффан де Мистура. Но всякий раз всё упирается в проблему размежевания вооруженной оппозиции и террористических группировок и поиска тех, кто готов отказаться от насилия в отношении сирийских правительственных войск и заняться национальным примирением. Как следствие возникают трудности с созданием карт, показывающих, где находятся оппозиционеры, а где террористы. Сохраняются и разные подходы региональных и мировых игроков к упомянутым вооруженным формированиям. Таким образом, определение границ зон деэскалации идет тяжело, поскольку отдельные страны, прежде всего Саудовская Аравия, Катар и Турция, в зависимости от своих политических приоритетов пытаются включить в них или, наоборот, исключить те или иные районы.
— Несколько дней назад США обвинили сирийские власти в том, что они якобы намерены применить химическое оружие. В Дамаске на днях произошли теракты, жертвами которых стали 20 человек. Как вы можете это прокомментировать? Считаете ли вы, что все это было приурочено к астанинским переговорам?
— Это действительно так. С самого начала конфликта перед каждой значимой встречей, будь то в Москве, Женеве, Астане или где бы то ни было еще, наблюдается серьезная эскалация ситуации. Всё это делается с целью завысить требования, предъявляемые к сирийским властям. Используются самые различные предлоги. Ранее Дамаск обвиняли в усугублении гуманитарной ситуации, например в Мадае и Забадани (города примерно в 30 км к северу от сирийской столицы. — «Известия») или в Аль-Ваере (один из районов Хомса. — «Известия»). В данном случае американцам стали известны якобы имеющиеся планы применить химическое оружие. Между тем на международном уровне было подтверждено, что Сирия полностью избавилась от него. В конце концов, если бы это оружие имелось в арсеналах, сложно представить, что Дамаск получил бы какую-то выгоду от его применения. Наша армия побеждает и без оружия массового поражения, но, видимо, это многим не нравится. Как не нравится и ход переговоров в Астане и Женеве.
— Россию порой обвиняют в том, что она за счет астанинского формата пытается отодвинуть на второй план переговоры в Женеве. Какова позиция Сирии по этому вопросу?
— Прежде всего, мы не сомневаемся, что Россия — дружественная нам страна. Она с первого дня поддерживала сирийский народ. И нам представляется, что Москва продвигает любой формат, который способствует урегулированию кризиса в Сирии, то есть как Астану, так и Женеву. В то же время, если говорить о первой площадке, то там уже удалось достичь реальных результатов, способствующих политическому процессу. При этом женевский формат по своей эффективности не выдерживает никакого сравнения.
