Апофеоз Полтавы: как Петр I отмечал свою первую большую победу
Значение полтавской победы, очередную годовщину которой мы отмечаем 10 июля, переоценить невозможно — это была судьбоносная битва, решившая исход Северной войны. После нее Россия стала мировой державой, а Швеция превратилась в скромную европейскую страну без значительных амбиций. Петр I прекрасно понимал это и решил устроить в честь виктории грандиозный праздник, не меньший, чем некогда были триумфы императоров Рима. «Известия» вспоминают, как Москва и вся Россия чествовали победителей шведов.
Что произошло под Полтавой
Отмечать победу «малым кругом» начали вскоре по окончании сражения, когда русские отряды еще преследовали бегущего противника. В походном журнале Петра есть запись о том, что 27 июня (8 июля по н. ст. — в день битвы) 1709 года он «кушал со всеми министры» в Ставке у князя Меншикова. На застолье присутствовали и плененные высшие офицеры шведской армии, а именно — первый министр короля граф Пипер, генерал-фельдмаршал Реншельд, генерал-майоры Гамильтон, Руус, фон Стакельберг и фон Шлиппенбах. Иногда пишут, что после пиршества Петр вернул Реншельду его шпагу, однако это не совсем точно — в действительности государь «благоволил себе взять» личное оружие фельдмаршала, а взамен отдал ему собственный клинок. Бытует красивая легенда, упоминавшаяся Вольтером и Пушкиным, что Петр якобы поднял тост «за учителей наших — шведов», однако документального подтверждения ей нет. В действительности Петр если и произносил что-то подобное, то с очевидной издевкой — известно, что он довольно скептически относился к шведской военной системе и русскую армию организовывал на иных принципах.
Иллюстрация к поэме А.С. Пушкина «Полтава»
Два дня спустя наступил день апостолов Петра и Павла — именины государя. По этому поводу в журнале написано:
«В 29-й день, то есть на праздник Петра и Павла, при воздаянии Богу благодарения, палили из пушек кругом всего нашего транжаменту трижды, также всею нашею армиею, конною и пешею, палили из мелкаго ружья трижды беглым огнем. Кушали у Царскаго величества все министры и генералы»
Войска не могли покинуть место сражения, поскольку были обременены тысячами раненых, почти двумя десятками тысяч пленных и бесчисленной массой трофеев. Надо было дождаться подхода специально заказанных тысяч подвод, да и для похорон погибших требовалось время. А пока продолжали праздновать.
Неделю спустя состоялось триумфальное прохождение через Полтаву, причем русские части в колонне чередовались с полками пленных шведов. Для парада у Киевских ворот города была спешно возведена триумфальная арка. Шествие возглавил Борис Петрович Шереметев, за которым везли трофейные пушки и знамена. Сам Петр ехал на коне, с обнаженной шпагой, позади плененных шведских офицеров и генералов. Еще через пять дней, 10 июля (по ст. стилю), были устроены новые торжества, на этот раз — «на том месте, где бой был». Был проведен благодарственный молебен, и «поставлены были все полки вкруг и троекратно палили из пушек, также и из мелкаго ружья, как пехота, так и конница».
Лишь на следующий день шведский «полон» был отправлен по разным городам страны, а 13 июля в путь выступила и русская армия. 22 июля Петра встречал Киев, где ректор Киево-Могилянской академии Феофан Прокопович прилюдно прочитал стихотворное «Слово похвальное». Ну а дальше началось «триумфальное шествие» полтавской победы по стране, апофеозом которой стала встреча русского воинства в Первопрестольной, куда Петр добрался только к середине декабря.
Как готовилась к триумфу Москва
Первое отмеченное историками публичное массовое торжество в ознаменование военного успеха случилось после Азовских походов в 1696 году. Но тогда всё вышло довольно спонтанно (хотя пленных турок по улицам водили), да и достоверных описаний события не сохранилось — лишь упоминания. Потом были триумфы в честь победы у Ряпиной мызы и взятия Шлиссельбурга (1702), в честь взятия Ниеншанца и Яма (1703), Дерпта и Нарвы (1704) и Митавы (1705). Но то, что замышлялось в Москве на этот раз, ни в какое сравнение с теми скромными празднествами не шло, как и масштаб повода для торжества. Готовиться стали загодя, еще в начале осени.
Письмо Петра I Екатерине Алексеевне, оповещающее о победе русских войск под Полтавой
«Лучшим людям» Москвы было поручено строительство Триумфальных ворот. Желающих отличиться перед государем нашлось достаточно — дворянство, духовенство, купечество, преподаватели Славяно-греко-латинской академии, а также лично А.Д. Меншиков и Г.Д. Строганов. В итоге арок соорудили аж семь штук в разных частях города по пути шествия процессии, причем строили их лучшие мастера, например архитекторы Иван Зарудный и Григорий Устинов, а расписывали Стефан Нарыков и братья Иван и Григорий Адольские. Деревянные арки стояли у Серпуховских ворот Земляного города, у Каменного моста, на Красной площади в начале Никольской улицы у храма Казанской иконы Божией Матери, на Чистых прудах близ Мясницкой около двора князя Меншикова (сейчас там Почтамт), на Тверской, где Триумфальная площадь, у Рязанского подворья (возле Лубянки) и у Земляного города на месте современных Красных Ворот.
Триумфальные арки были расписаны аллегориями и девизами на латыни. На одной из них, например, была изображена колесница Юпитера, правил которой сам Петр. Над колесницей красовались знаки зодиака: Рак и Лев, обозначавшие июнь и июль. Расшифровывать эмблему следовало так: когда солнце вступило в знак Рака, был жестоко посрамлен шведский Лев, который, отступая, пятился назад, как рак.
Вдоль улиц должны были стоять столы с питьем и закусками, в город собрались тысячи и тысячи людей, желавший поучаствовать в невиданном действе. Государь поручил коменданту Москвы князю Гагарину сосредоточить «весь полон» в селе Коломенском. Кстати, шведов набралось около 12 тыс., не присутствовали только те примерно 6 тыс. воинов, которые согласились принять присягу на верность России. Сформированные из них полки расквартировали в Казани и Астрахани.
Как участвовали в празднествах пленные шведы
Царь со свитой прибыл в столицу 16 декабря и сразу отправился в Коломенское, где его супруга должна была вот-вот разрешиться от бремени. И как раз накануне триумфа Екатерина подарила супругу дочь, которую назвали Елизаветой. «Отложим празднество о победе и поспешим поздравить с пришествием в этот мир мою дочь!» — постановил государь. Кутеж в Коломенском продолжался три дня, и лишь после этого все были готовы к торжественному вступлению в Москву.
Главные роли в шествии играли как победоносные русские полки, так и пленные шведы. Один из них, по имени Иоахим Люта, описал происходившее тогда в своем дневнике:
«Рано утром все пленные шведские офицеры, унтер-офицеры и рядовые были подняты и построены, <...> заключали колонну фельдмаршал Реншёльд и граф Пипер, все безоружные. За фельдмаршалом несли носилки нашего всемилостивого короля, которые он оставил во время сражения, пересев на коня, далее следовали литавры, знамёна и в конце — артиллерия. Когда всё было выстроено в таком порядке, началось так называемое триумфальное шествие, в котором последним следовал царь с гвардейским Преображенским полком на конях и с обнажёнными шпагами. Мы прошли под семью триумфальными арками, одна дороже другой, украшенными различными изображениями Полтавской битвы. С них разносились музыка и песни калмыков, казаков, а также татарские танцы и марши, направленные на осмеяние нас, пленных. Рядом с одной из триумфальных арок царь получил великолепное угощение, а с башни выстрелили пушки»
Два «отделения» шествия символизировали победы под Лесной и Полтавой, а всех участников парада, согласно петровскому плану, разделили на 19 групп. Первыми шли 24 трубача и 6 литаврщиков в парадных мундирах, следом выступала часть Семеновского полка во главе с князем Михаилом Голицыным. Далее везли трофеи и шли пленные шведы — солдаты и унтер-офицеры. Замыкали эту часть шествия, которая была связана с победой под Лесной, запряженные северными оленями сани, в которых ехал пародийный самоедский король с самоедской свитой.
«Полтавскую» часть открывала бомбардирская рота Преображенского полка, за которой везли полтавские трофеи — 300 знамен и 80 пушек. Далее шли пленные офицеры, за которыми несли носилки Карла, который таким образом символически участвовал в шествии. Следом цепочкой шли генералы и фельдмаршал Рёншельд. Ну а замыкал процессию Петр и его ближайшее окружение — Меншиков, Долгоруков и другие генералы. Все они были в парадных мундирах, и лишь Петр в том же платье, в котором участвовал в битве — в обгоревшем полковничьем камзоле и простреленной шляпе. И восседал государь именно на том коне, который был под ним при Полтаве.
Народ радостно встречал процессию, кричал приветствия царю и победоносной армии, пленных шведов обзывали последними словами. Возле триумфальных ворот «лучшие люди» города из числа дворян и купцов подносили Петру и его сподвижникам хлеб-соль, угощали воинов чарками, старались вручить подарки. Колокольный перезвон и пушечные залпы продолжались до ночи. На следующий день праздник продолжился, царь устроил грандиозное застолье, куда были приглашены и пленные шведские офицеры. На улицах продолжалось угощение народа и праздничные гулянья. Завершилось всё великолепным фейерверком.
Наградная солдатская медаль за Полтавское сражение
С тех пор празднование полтавской победы стало ежегодным, центром же торжеств становился тот город, где находился царь. Даже в 1711 году, в самый разгар похода против турок, Петр и армия праздновали вторую годовщину победы в военном лагере южнее Ясс. В 1712 году центром «полтавских празднований» выпало стать Риге — уже по традиции отслужили молебен, после чего устроили пальбу из пушек. Когда была возможность, Петр и Меншиков в дни празднования надевали камзолы, которые были на них в день боя.
После смерти Петра его вдова, императрица Екатерина I, внесла изменения в регламент торжества — в частности, отменила обязательную прежде торжественную канонаду, а вскоре вся церемония вообще была «урезана» лишь до литургии. Привычный облик празднику вернула в 1732 году императрица Анна Иоанновна, однако уже в 1735 году мероприятия были вновь сокращены до торжественного богослужения. Годовщины полтавской победы продолжали оставаться одними из важнейших событий официального календаря. Ну а Москве в память о тех торжествах осталась одна из триумфальных арок — после многих переделок под названием Красные ворота она дожила до тридцатых годов ХХ века. Теперь осталось только название.
